Ей и в голову не приходило, что ее всегда жизнерадостная соседка умеет плакать – разве что от радости.
– Погодите, тетя Клава! Как пропала? Я буквально на днях видела Жоржи.
– Вот! Была, и нету! Письмо только оставила!
И тетя Клава помахала в воздухе каким-то изрядно пожеванным конвертом.
– Письмо? Какое письмо?
– В милицию с ним сейчас ходила, – не обращая внимания на Лесин вопрос, зачастила тетя Клава. – Да что толку? Только посмеялись надо мной там! Идите, говорят, мамаша. Ваша дочка в таком возрасте, что пару дней вполне способна позаботиться о себе сама. Идите и не морочьте нам головы. Представляешь?
– Что?
– Так и сказали!
Возмущение тети Клавы было так велико, что на время у нее даже высохли слезы на щеках.
– А что за письмо-то? – попыталась внести ясность Леся.
– Письмо от моей Наташки! Пишет, чтобы я не волновалась. Что она скоро вернется. И всякое такое.
– Ну, так это же хорошо.
– Ничего хорошего! – гневно воскликнула тетя Клава. – Да ты сама почитай! Мигом поймешь, неладно дело!
Но так как читать на лестничной клетке было неудобно, да и к тому же существовал риск для Леси столкнуться со своими так надоевшими ей мастерами, то девушка с удовольствием приняла приглашение соседки зайти к той домой.
Дома у тети Клавы было всегда чисто и как-то удивительно просторно. В принципе квартирки в их доме самые обычные. Типовые. С квадратной кухней. Небольшой прихожей. И разумно спланированными, но опять же совсем небольшими комнатами. Однако тете Клаве каким-то образом удалось создать у себя иллюзию простора. Как? Ну, некоторые декораторские хитрости были очевидны. Большое зеркало в простенке. Минимум мебели в комнатах. Художественные обои в гостиной вместо второго окна. И вот, пожалуйста! Скромная квартира приобрела удивительное очарование и простор.
Во всяком случае, Леся всегда бывала здесь с удовольствием. Конечно, богатством тут и не пахло. Откуда и взяться у тети Клавы этому самому богатству, если растила она свою дочь одна, без всякой помощи мужа.
Однако сейчас Лесе было не до того, чтобы разглядывать квартиру соседки. Насколько она знала тетю Клаву, та не впадала в панику по пустякам. Даже когда ее дочка – горячо любимая и даже обожаемая Наташка – свалилась с мотоцикла Кольки, ее тогдашнего кавалера, и сломала себе руку, тетя Клава не плакала и не причитала над стонущей дочерью. Она действовала. Немедленно поймала такси. И отвезла Наташку в травму, где той сделали рентген и наложили ловкий беленький гипс.
И было еще немало случаев, когда тетя Клава проявляла присущее ей здравомыслие. Оставшись одна, без мужа, которого унесла прочь загадочная болячка под названием «лихоманка», тетя Клава сумела неплохо управиться и с хозяйством, и с дочкой, и про себя не забывала. Крутилась, вертелась, но все как-то успевала, и все у нее получалось отлично. И ремонт она своими руками делала. И дачу достраивала. И за своей матерью, совсем сдавшей после исчезновения отца внучки, успевала ухаживать.
Так что если сейчас она взахлеб рыдала, значит, у нее был на то серьезный повод.
– Просто ума не приложу, что могло случиться с моей Наташкой.
– Покажите мне письмо, тетя Клава.
– Вот!
Леся взяла простой бумажный конверт без марок и почтовых штемпелей и извлекла из него смятый листок бумаги с неровными буквами. Строчки прыгали вкривь и вкось. Письмо было написано красным толстым фломастером, что тоже выглядело довольно странно. Неудобно же писать таким толстым стержнем. Совсем короткая записка занимала почти весь вырванный из тетрадки листок.
– Ну, что ты думаешь?
– Похоже, Жоржи писала это в большой спешке.
– Нет, что ты про содержание думаешь?
Прочесть толком письмо Леся еще не успела.