– Меня уволили! – сообщила Кира, и ее зеленые глаза полыхнули гневным огнем, а темно-бронзовые густые волосы взметнулись вверх, подобно загоревшемуся факелу.
– Да ты что?
Вместо ответа Кира кивнула и полезла в сумку за сигаретами. Их там не оказалось. И Кира принялась искать их по карманам. При этом она била ногой о землю, словно породистая кобылка, рвущаяся на волю.
Вообще, когда Кира приходила в хорошее настроение или, напротив, волновалась и злилась, ее жесты убыстрялись и она до чертиков становилась похожей на повзрослевшую и сильно похорошевшую героиню детской сказки – Пеппи Длинныйчулок. Та тоже ни минуты не могла усидеть без приключений. А сейчас Кира буквально подпрыгивала от волнения, сообщая подруге свою новость.
– Как же так? – еще больше округлила глаза Леся. – Как они могли взять и уволить хорошего сотрудника? С какой это стати?
– А очень просто! Взяли и уволили! Наш магазин переходит в другие руки. То ли к шведам, то ли к американцам. Честно говоря, я не выясняла. Но факт в том, что они весь прежний штат разгоняют. И будут набирать новых сотрудников. По слухам, несмышленых девочек без специального образования. Наверняка, чтобы на этом основании платить им гроши!
– Это просто ужасно, – посочувствовала то ли ей, то ли неизвестным новеньким девочкам Леся.
– Одна и есть радость в жизни от всей этой истории, – мрачно произнесла Кира, штурмуя подошедший к этому времени автобус, – что эту гадину – нашу заведующую – тоже уволили вместе со всеми.
Но по ее лицу все же было видно, что утешение это слишком ничтожно. В связи с общей катастрофой, постигшей работников универмага, даже старая вражда Киры с заведующей как-то сгладилась.
Неприятности продолжались. Естественно, найти для себя сидячие места подругам в переполненном автобусе не удалось. Поэтому они продолжали стоять, мужественно цепляясь за поручень и методично считая остановки, оставшиеся им до метро.
– Граждане пассажиры, на рейсе участились случаи карманных краж! – сообщило им радио. – Будьте внимательны со своим багажом.
Среди пассажиров возникла легкая паника. Впрочем, совершенно легкая, так как объявление это звучало уже не первый месяц и все к нему успели привыкнуть. Некоторых карманников уже знали в лицо. И в этот момент, когда радио замолчало, Леся почувствовала, что в ее сумке произошло слабое шевеление. Она дернулась, но так как была зажата словно в тисках с одной стороны огромной толстухой в теплом колючем пальто, а с другой – жилистым дядькой с рюкзаком, то особо подергаться у нее не получилось. Шевеление в сумке между тем прошло, затем над ухом Леси кто-то фыркнул, и сумка снова дернулась.
Леся тоже дернулась и не упала только благодаря тому, что падать было, собственно говоря, некуда. К метро подруги мчались, стараясь обогнать толпу, вывалившуюся из автобуса вместе с ними. Ведь им еще предстояло купить жетончики.
Роясь в своей сумке в поисках кошелька, Леся обнаружила, что у нее там произошли перемены. Утром кошелек лежал в отделении вместе с пластиковой массажной щеткой для волос. Щетка была с хорошеньким зелененьким ободком, и Леся ею очень гордилась. Кошелек ей привезла мама, и им она тоже гордилась. Поэтому и клала обе эти вещи рядышком. А сейчас кошелек лежал отдельно.
С замиранием сердца Леся открыла симпатичный отливающий зеленью кожаный кошелечек и тупо уставилась в него.
– Что? Что такое? – затеребила ее Кира. – Что ты застыла? Пошли! Я уже купила нам с тобой жетончики. Что ты замерла?
– Постой, – едва выговорила Леся. – Смотри, тут триста рублей и еще какая-то мелочь.
– И что? – недоуменно посмотрела на нее Кира.
– Утром тут было только сорок рублей, – тупо таращась в кошелек, сказала Леся.