Она чудовищно пострадала – истощение, атрофия мышц, тяжелые обморожения и болезненные пролежни. Кроме того, мозг несчастной был серьезно поврежден. Если бы полицейские не выследили Вальтера и не взяли его возле гроба, он бы, наверное, так и продолжал убивать.
Главврач достал три пузырька с желтым порошком, добавил в каждый воды, взболтал и осторожно втянул содержимое пузырьков в шприц.
Сунул в уши беруши и открыл окошечко в двери. Звякнул металл, и до врачей донесся тяжелый запах бетона и пыли.
Брулин, растягивая слова, объявил Вальтеру, что пора делать укол.
Сидевший в изоляторе мужчина поднял голову и плавно встал, перевел взгляд на окошечко и двинулся к двери, расстегивая рубашку.
– Остановись и сними рубашку, – велел Брулин.
Вальтер продолжал медленно идти к двери. Роланд захлопнул окошко и быстро задвинул засов. Вальтер остановился, расстегнул последние пуговицы, и рубашка упала на пол.
Когда-то он явно был спортивным, но теперь мускулы стали дряблыми, морщинистая кожа обвисла.
Роланд снова открыл окошко. Вальтер сделал несколько шагов и протянул врачам жилистую руку, усыпанную пигментными пятнами.
Андерс протер ему плечо спиртом. Роланд ввел шприц в мягкую плоть. Жидкость он выдавил слишком быстро. Вальтер дернулся от неожиданности, но не убрал руку, пока Брулин не разрешил ему. Главврач поспешно закрыл и запер окошечко, вынул беруши, нервно улыбнулся и заглянул в камеру.
Вальтер, спотыкаясь, дошел до койки, остановился, сел.
Внезапно он перевел взгляд на дверь, и Роланд уронил шприц.
Пытался подхватить его, но шприц покатился по бетонному полу.
Андерс подобрал шприц. Когда оба врача снова повернулись к изолятору, то увидели, что армированное стекло запотело изнутри. Вальтер подышал на него и пальцем написал “ЙОНА”.
– Что там? – неуверенно спросил Андерс.
– Он написал “Йона”.
– “Йона”?
– Что за ерунда…
Стекло очистилось. Вальтер сидел на койке, словно и не подходил к двери. Он рассмотрел место укола, помассировал руку, а потом поднял глаза на врачей.
– Там больше ничего не было? – спросил Андерс.
– Я видел только…
Из-за массивной двери донесся животный рев. Вальтер сполз с койки и теперь стоял на коленях, громко крича. Жилы на его шее напряглись, кровеносные сосуды вздулись.
– Сколько на самом деле вы ему вкололи? – спросил Андерс.
Побелевшие глаза Вальтера почти вылезли из орбит. Он оперся рукой о пол, вытянул ногу, но завалился назад, ударился головой о тумбочку, опять закричал и забился в конвульсиях.
– Вот черт, – прошептал Андерс.
Вальтер окончательно соскользнул на пол и задергал ногами, прикусил язык, выдохнул кровь на грудь и остался лежать на спине, тяжело дыша.
– Что будем делать, если он умрет?
– Кремируем.
У Вальтера снова начались конвульсии, он задергался, колотя руками по полу, но потом затих.
Брулин посмотрел на часы. По его щекам струился пот.
Вальтер застонал, повернулся на бок, попытался встать, но не смог.
– Через две минуты можно будет войти, – сказал Брулин.
– Это действительно необходимо?
– Скоро он будет совсем не опасен.
Вальтер встал на четвереньки, изо рта у него свисала кровавая слюна. Он пошатнулся и медленно пополз, а потом лег на пол и затих.
Брулин сунул ключ в замочную скважину, помедлил, заглянул в окошечко и отпер дверь.
– Чувствуйте себя как дома, – пригласил он.
– А если проснется?
– Не проснется.
Брулин открыл дверь, и Андерс вошел. Дверь у него за спиной снова закрылась, щелкнул замок.