В плавающих облаках табачного дыма можно было разглядеть еще семерых мужчин и одну неопрятную даму. Из мужчин двое лежали головами на столах в серых лужах супа из моллюсков. А, нет, был еще и восьмой, тоже отключившийся и лежащий лицом на столе слева, и Мэтью узнал зеленый фонарь городского констебля Диппена Нэка. Констебль поднял физиономию с опухшими глазами, постарался их сфокусировать. Рядом с перевернутой кружкой грубияна и коротышки констебля лежала черная дубинка.
— Ты… — прохрипел Нэк, и снова стукнул лбом в дерево стола.
— Совершенно без ума, — продолжал Бейтер. Наверное, более глуп, чем пьян. — От твоих приключений. Я слыхал, она тебе предложила — как бы это назвать? Абонемент на сезон?
Действительно, вскоре после выхода первой главы в контору Мэтью принесли приглашение на хорошей бумаге. Пользоваться им он вовсе не собирался, но жест его тронул.
— Ты же читал про Мэтью Корбетта, Кумпол? Если бы не он, мы не могли бы ночью по улицам ходить, правда? Даже вылезти выпить или присунуть не могли бы. Полли все время только о нем и говорит, — продолжал Бейтер с некоторой едкостью в голосе. — О том, какой он джентльмен. Какой он умный, какой благородный. А мы, все прочие мужчины, просто мелочь, которую надо терпеть. Мелочь бесполезная, но послушать, как эта шлюха разливается о нем!
— А как по-моему, так все это придумали, вот! — заявила неопрятная дама, обтянутая шкуркой от колбасы, которая фунтов тридцать тому назад была платьем. — Чтоб кто-то уцелел в драке против пятидесяти человек? Что, не так, Джордж?
Ответа не последовало, и тогда она пнула ногой стул одного из отключившихся клиентов. В ответ послышалось бессмысленное недовольное мычание.
— Пятьдесят! — снова поднял голову Диппен Нэк. От усилия даже пот выступил на пухлом херувимском лице. Хотя по сути, как считал Мэтью, констебль куда ближе к дьяволу, чем к херувиму. Человек, который крал ключи от тюрьмы и приходил поливать мочой заключенных, не очень высоко стоял в его мнении. — Вранье! А про меня, который врезал этому ублюдку Эвансу по балде и спас жизнь Корбетту, даже слова не сказали! Даже имени моего не вспомнили! И за все труды я еще нож получил в руку! Нечестно.
Нэк издал странный звук, будто собирался заплакать от обиды.
— Конечно, он врет, Сэм, — сказал Кумпол, чуть отпив из кружки, — но какой у него модный костюм! Сидит как влитой. Во сколько он обошелся, интересно?
Последние слова Кумпол произнес, вглядываясь в глубины своей кружки.
Мэтью начал догадываться, почему Грейтхауз выбрал из всех возможных именно эту таверну, где — как точно известно — погибли в драке два человека. Пол теперь казался ему залитым не бренди, а кровью. Долго работая клерком у магистрата Натэниела Пауэрса, Мэтью знал, что и сам Лайонел Скелли готов дать волю рукам: хозяин таверны отрубил человеку кисть топором, который держал за стойкой. Попытка стащить монету из кассы в этой таверне не окупалась.
— Слишком дорого, как я считаю, — ответил на вопрос Грейтхауз.
Ответом было молчание.
Кумпол Боскинс поставил кружку на стойку и нацелил взгляд в Грейтхауза. Теперь он уже не казался ни слишком пьяным, ни слишком глупым — скорее в нем того и другого было достаточно, чтобы поджечь в себе фитиль. И видно было, что он более чем уверен в своей способности увечить и калечить — более того, с нетерпением уверен.
— Я говорю с юным героем, — сказал он медленно. — А не с тобой, старик.
Ну да, подумал Мэтью, чувствуя, как ускорился пульс и закрутило кишки. К гадалке не ходи. Этот псих Грейтхауз пришел сюда подраться. Мало того, что Мэтью отлично показал себя на трудных уроках фехтования, составления карт, заряжания кремневого пистолета и стрельбы из него, верховой езды и прочих необходимых для ремесла навыков.