«В Локаст-Вэлли даже машинам нужны богатые соседи», — подумал он.
Заглушив мотор, он осмотрел пиджак, расстеленный на заднем сиденье для просушки. При теплой, солнечной погоде превосходная ткань быстро высохла. Никто не заметил бы легкой оставшейся влажности.
К нему вернулось хорошее настроение. Можно даже сказать превосходное. Дела вновь пошли как ему нужно. Он властвовал над миром. Насвистывая арию из «Идоменея» Моцарта, он взял мягкий портфель с пассажирского сиденья и вылез из машины.
Подходя к платформе, он увидел высокую беременную женщину, с трудом вкатывающую детскую коляску по ступеням.
— Давайте, помогу вам, — сказал он и, взявшись свободной рукой за переднюю ось, помог женщине поднять коляску на платформу. Это была замысловатая модель «Бугабу» — дорогая, как и все здесь. В том числе и мать — тридцати с лишним лет, белокурая, привлекательная, с бриллиантовым браслетом, ярко сверкающим на правом запястье. «Замечает она, что груди почти вылезают из тесной кружевной кофточки над выпирающим животом? — подумал Учитель и решил: — Да. Они весьма соблазнительны — именно то, что надо».
Он улыбнулся, когда женщина оценивающе оглядела его костюм от Живанши, туфли от Прада и загорелое точеное лицо. Конечно, она осталась под впечатлением. У него был лоск, дающийся только деньгами, безупречный вкус и мужская привлекательность. Сочетание достаточно редкое.
— Большое спасибо, — сказала она и обратила взгляд на своего спящего ангелочка. — Знаете, мы вчера прилетели с Мальдив. Сегодня у меня встреча за обедом в ресторане «Жан Жорж», которую нельзя отменить, а наша няня во время перелета уволилась. Нужно было бы ее там и оставить. — Она понизила голос до соблазнительного заговорщицкого: — Не хотите приобрести годовалого мальчика?
Учитель долго спокойно смотрел ей в глаза, этот взгляд говорил: он обладает всем, что она нашла в нем, и еще многим, очень многим. Она восхищенно смотрела на него, чуть приоткрыв губы.
— Я определенно взял бы его на час-другой, если бы с ним пошла мама, — ответил он.
Полнотелая красавица по-кошачьи изогнулась, одарив его лукавой улыбкой.
— Вы порочны и сексуальны, так ведь? — сказала она. — Я два-три раза в неделю езжу в город, обычно в это время и одна. Может, мы еще встретимся, порочный мужчина.
Эталон современного материнства подмигнула и пошла плавной походкой в своих туфлях-лодочках с открытым носом, демонстрируя ему длинные, крепкие ноги и виляя бедрами.
Учитель застыл в недоумении. Порочный? Он хотел своей фразой оскорбить эту шлюху, пристыдить ее, показав, как ему отвратительна ее распущенность. Неужели она не уловила сарказма? Очевидно, нет.
Но он выразился совершенно ясно. Проблема в том, что пристыдить не имеющих стыда невозможно.
В не столь уж далеком прошлом он воспользовался бы своим неотразимым обаянием, чтобы соблазнить ее, — повел бы в отель и дал бы там волю своей похоти, распаленной ее беременностью.
Но человека, каким он был когда-то, уже не существовало — он уничтожил его, ступив на тропу, сделавшую его Учителем.
Теперь он мог ясно вообразить, как до смерти избивает эту женщину детской коляской.
Поезд, шедший в Нью-Йорк, приближался с нарастающим грохотом, сотрясая бетонную платформу.
— Посадка заканчивается! — крикнул кондуктор.
«Следующая остановка «Откровение»», — подумал Учитель, заходя в вагон с остальными пассажирами.
Глава шестая
Примерно через час Учитель вышел на станции метро «Тридцать четвертая улица». Восемь тридцать пять утра, самый пик, и грязная платформа была забита людьми.