– Один-пять, один-пять, вы где сейчас?
– В двенадцати минутах от школы, – доложила Рейни, объезжая остановившуюся во втором ряду машину и с трудом уходя от встречной.
– Один-пять, перейдите на четвертый канал.
Рейни бросила взгляд на Чаки – напарник переключился на частный канал. Голос Шепа тут же вернулся, но спокойствия в нем как не бывало.
– Рейни, тебе нужно добраться туда как можно быстрее.
– Мы были в закусочной «У Марты». Гоню как могу. Ты где?
– Мне еще шесть минут. Слишком далеко. Линда уже оповестила остальных, но им еще нужно забежать домой за бронежилетами и оружием. Парни из полиции округа будут минут через двадцать, а из штата – через тридцать-сорок. Если случай действительно тяжелый… – Он не договорил, потом вдруг добавил: – Рейни, ты будешь главная.
– Я не могу. У меня и опыта-то никакого нет. – Рейни взглянула на Чаки – тот тоже выглядел озадаченным. В любом деле главный всегда шериф. Такова процедура.
– Опыта у тебя больше, чем у кого-либо еще, – сказал Шеп.
– Моя мать не в счет.
– Послушай, я не в курсе, что именно происходит в школе, но если там действительно стреляют… Рейни, в школе мои ребята. Я не могу не думать о детях.
Рейни промолчала. Проработав с Шепом восемь лет, она знала двух его детей так же хорошо, как другие знают любимых племянников и племянниц. Восьмилетняя Бекки была страстной лошадницей. Тринадцатилетний Дэнни частенько проводил свободное время в полицейском участке. Однажды Рейни дала мальчику пластмассовую звезду шерифа. Он носил ее почти полгода, а когда Рейни приходила на обед, всегда требовал, чтобы ему разрешили сидеть рядом с ней. Отличные ребята. И теперь они в школьном здании вместе с двумястами пятьюдесятью другими отличными ребятами. Старше четырнадцати там никого нет.
Нет, только не в Бейкерсвиле. Чаки прав. В Бейкерсвиле ничего такого произойти не может.
– Ладно, я – главная, – негромко сказала Рейни.
– Спасибо. Всегда знал, что могу рассчитывать на тебя.
Радио отключилось. Рейни выскочила на еще один красный свет и поневоле ударила по тормозам. К счастью, ее заметили, и машины сразу же остановились. Мельком она отметила тревожные, озабоченные лица водителей. Полицейские сирены на Мейн-стрит? Здесь никогда не слышали сирен на Мейн-стрит. До места оставалось еще добрых десять минут, и Рейни всерьез начала опасаться, что может не успеть, приехать, когда будет слишком поздно.
Двести пятьдесят детей…
– Переключись снова на третий, – сказала она Чаки. – Пусть санитары остаются на месте.
– Но в сообщении говорилось о крови…
– Медики допускаются на место преступления только после того, как будет установлено, что там безопасно. Таково правило.
Напарник сделал, как ему было велено.
– Свяжись с диспетчером. Нам нужна полная поддержка. Думаю, в полиции округа и штата уже в курсе дела, и я не хочу путаницы и суматохи – нам нужна любая помощь, какая только есть. – Она помолчала, припоминая, что им говорили на занятиях восьмилетней давности в душной классной комнате в Салеме, штат Орегон, где она была единственной женщиной среди тридцати мужчин. Полномасштабная мобилизация. Порядок действий на случай большого числа жертв. Тогда это все выглядело странным.
– Пусть местные больницы будут наготове, – добавила она. – Скажи медикам, чтобы связались с местным банком крови на случай, если понадобится пополнить запасы. И пусть Линда запросит поддержку спецназа. И, да, надо предупредить криминалистов – пусть будут наготове. На всякий случай.
Диспетчер вышла на связь еще раньше, чем Чаки успел поднять рацию и выполнить полученные указания.