В течение двадцати минут они прошли таможенный контроль и оказались у транспортера для багажа. Увидев свой чемодан, Эдди резко подалась вперед, схватила его за ручку и ловко сняла с транспортера, словно он ничего не весил.
Флинн, нахмурившись, посмотрел на нее:
– Если бы вы указали мне на ваш чемодан, я бы его снял.
– Зачем? Я и сама в состоянии его поднять.
Он рассмеялся:
– Я сильный мужчина, а вы хрупкая женщина.
Один уголок ее рта поднялся, в глазах заплясали чертики.
– Забавно. Меня еще никто не называл хрупкой.
С этими словами она снова подалась вперед, схватила с транспортера чемодан Флинна и поставила его перед ним.
– Эдди!
– Подавать и приносить – часть моей работы. По крайней мере, с этой частью я могу справиться.
Он сложил руки на груди:
– Откуда вы узнали, что это мой чемодан? Он черный и похож на большинство других.
– К его ручке привязана лента в сине-зеленую клетку.
«Она это заметила?»
– Аделаида Рамси, у меня создается ощущение, что вы можете оказаться очень полезной.
– Таков мой план.
Ее искренность удивила его.
– Когда мы наконец увидим Мюнхен? – спросила Эдди.
Ее глаза блестели, она с интересом смотрела по сторонам. Похоже, ее усталость как рукой сняло.
– Сам город находится в сорока минутах езды отсюда, – ответил Флинн, направляясь к стоянке такси.
– Как же здесь холодно!
Остановившись, он увидел, как Эдди достает из своей ручной клади куртку.
– В Мюнхене в декабре всегда холодно, – заметил он.
– Я хочу увидеть снег, – произнесла Эдди. Ее зубы стучали.
Всю дорогу она смотрела в окно на дома, машины, деревья, людей. Когда мимо них проехал грузовик, она вздрогнула:
– В отличие от Австралии, здесь правостороннее движение. Это так непривычно.
Флинн был с ней согласен. Он сам не сразу привык к особенностям здешнего движения. Глядя на Эдди, он вдруг почувствовал странную тянущую боль глубоко внутри. Не найдя ей объяснения, он провел ладонью по лицу и, отвернувшись, уставился в свое окно. Он больше не видел Эдди, зато слышал ее тихие вздохи удивления и восхищения. От каждого из них эта боль только усиливалась.
Наверное, именно поэтому он сорвался на нее, когда она, вместо того чтобы пойти вместе ним в отель, остановилась и начала глазеть по сторонам.
– Эдди, вы идете, черт побери?
– Мои ноги только что впервые ступили на европейскую землю, – ответила она, обводя взглядом здания.
Флинн хотел сказать, что это произошло еще в аэропорту, но промолчал.
– Я хочу запечатлеть этот момент в своей памяти, насладиться им, – добавила Эдди. – Я так долго об этом мечтала, и мне с трудом верится, что это произошло.
Внезапно она напряглась, посмотрела на него и, схватив оба чемодана, покатила их в отель. Ошеломленный, он несколько секунд тупо смотрел на нее.
Войдя в отель, он услышал, как она на чистом немецком языке осведомляется у консьержа насчет номера, забронированного на имя Флинна Мейдера.
Консьерж приветливо улыбнулся ей, после чего заглянул в компьютер, чтобы подтвердить бронь.
– Я не знал, что вы говорите по-немецки, – сказал Флинн, подойдя к ней.
– Я его не знаю. Я выучила пару фраз из разговорника.
– Зачем?
– Ради удобства и из вежливости, но… – Сглотнув, она посмотрела на беджик на груди консьержа. – Entshuldigen Sie[2]… Простите, Бруно, но я не поняла ничего из того, что вы мне только что сказали, – произнесла она по-английски.
Консьерж снова улыбнулся ей:
– Ничего страшного, мэм. Вы говорили по-немецки без акцента, и я подумал, что вы местная.
– Вы мне льстите, – рассмеялась она, очаровательно краснея. – Danke.
– Willkommen[3].
Судя по ее улыбке, на этот раз она поняла, что он ей сказал.
– У вас красивый отель, – произнесла она. – Вы даже представить себе не можете, как я рада, что сейчас здесь нахожусь.
Очарованный ею, мужчина за стойкой просиял:
– А мы очень рады, что вы остановились у нас, мэм. Не удержавшись, Флинн закатил глаза. Учитывая то, какую цену он заплатил за проживание, неудивительно, что им здесь рады.
Получив ключи, они направились к лифту и поднялись на верхний этаж.
Когда они прошли половину коридора, Флинн остановился возле одной из дверей и сказал Эдди:
– Это ваш номер.
Войдя внутрь, Эдди изумленно воскликнула:
– Он огромный! – Она подбежала к окну: – Как красиво! Что это?
Флинн подошел ближе:
– Изартор. В Средние века Мюнхен был огорожен стеной с воротами. «Тор» по-немецки означает «ворота». Изар – это название протекающей неподалеку реки.
Эдди посмотрела на него:
– Значит, это ворота, ведущие к реке Изар. Я словно оказалась в сказке братьев Гримм. – Она обвела взглядом помещение: – О, Флинн, мне не нужен такой большой номер.
– Мой номер соседний. Я снял его, потому что хочу, чтобы вы жили рядом со мной.
Она осмотрелась, на этот раз медленнее, и на ее лице появилось замешательство.
– Что такое? – спросил он.
– Я думала, что здесь есть смежная дверь. – Ее щеки внезапно вспыхнули. – Не подумайте ничего такого, я бы не хотела, чтобы она была. Просто… просто я видела их в кино и… – Она осеклась и поморщилась.
Флинн рассмеялся:
– Никаких смежных дверей нет, но вы можете зай ти посмотреть мой номер.
Он всегда любил большие номера. Наверное, дело было в том, что он привык к открытым пространствам скотоводческих ферм. Ему приходилось часто бывать в таких крупных городах, как Сидней и Брисбен, но он их не очень любил.
– О боже! Тут есть гардеробная. И вторая спальня! – воскликнула Эдди, осматривая его апартаменты. – У вас здесь столько всего. – Ее взгляд скользнул по зоне отдыха и мини-кухне.
Она плюхнулась на диван, затем села за стол.
– Мне нравится сочетание светлой древесины с серыми и голубыми оттенками.
Флинн не мог с ней не согласиться.
Заглянув в мини-бар, она нахмурилась:
– Здесь нет прейскуранта.
– Содержимое мини-бара входит в стоимость проживания. То же самое касается и вашего номера.
У нее вытянулось лицо.
– Не может быть! Вы хотите сказать, что я могу брать оттуда все, что я захочу, и мне не нужно будет платить ни цента?
Неужели он тоже когда-то был так молод и полон энтузиазма?
– Ja![4]
– Fantastisch![5]
Эдди посерьезнела:
– Спасибо вам за отличный номер.
По правде говоря, бронируя эти номера, Флинн думал только о собственном комфорте.
– Пустяки. Не думайте об этом.
– Спасибо, что взяли меня с собой в Мюнхен.
– Я взял вас с собой не за компанию, Аделаида.
– Я знаю и обещаю сделать все для того, чтобы вы не пожалели о своем решении. Я стану лучшей помощницей, которая у вас когда-либо была.
Ее искренность поражала.
– Эдди, идите распаковывайте вещи.
Не сказав больше ни слова, Эдди послушно повернулась и ушла. Развалившись на диване, Флинн покачал головой. Диван был очень удобный. Он сможет на нем отдохнуть.
Внезапно до него дошло, что с момента своего прибытия в Мюнхен он ни разу не подумал о цели своего приезда.
Резко выпрямившись, он поднялся с дивана.
Подумать только! Глядя на то, как Эдди радуется первой в своей жизни заграничной поездке, он забыл о плане, который вынашивал двадцать лет. Наверное, все дело в смене часовых поясов.
Взяв чемодан, Флинн прошел в гардеробную и начал раскладывать и развешивать свою одежду. Убрав пустой чемодан, он запустил пальцы в волосы. Самое главное то, что он спустя двадцать два года здесь, и у него есть возможности и средства, чтобы отомстить человеку, который разрушил его семью. Он уничтожит Джорджа Мюллера точно так же, как тот когда-то уничтожил его отца. И он будет наслаждаться каждым мгновением своей мести так, как Эдди наслаждается своим пребыванием в Мюнхене.
Мрачно улыбаясь, он направился в душ.
В дверь постучали, и Флинн оторвал взгляд от экрана ноутбука.
Это горничная или Эдди?
Поднявшись, он открыл дверь. На пороге стояла Эдди. Он никогда прежде не видел ее такой. У него перехватило дыхание. На ней был черный деловой костюм. В одной руке она держала портфель, в другой – кофейник.