– Могла хотя бы свет оставить.
Я отпустила руку мужа и прошла вперед, громко цокая шпильками. Без него я держалась на ногах не так уверенно. Интересно, он заметил? Или ему плевать? Добравшись до стены, я нажала первый выключатель. Люстра не зажглась. Я несколько раз пощелкала клавишей – с таким же результатом.
– Джастин… – начала я, но тут же услышала голос мужа:
– Либби…
Раздался смешной хлопок, как будто выстрелили из мелкашки. Что-то зашипело, и тело мужа выгнулось дугой. Я уставилась на него во все глаза: он корчился на цыпочках и, сжав челюсти, мычал от боли.
Запахло паленой кожей.
Потом я заметила мужчину.
Здорового. Выше моего Джастина, то есть за метр девяносто, и массивнее. Одетый в черное, он стоял у входа и держал в руке странный пистолет с прямо угольным дулом. Зеленые конфетти, отстраненно подумала я. На пол падали ярко-зеленые кружочки конфетти, муж продолжал кривляться в страшном танце, а человек в черном сделал шаг вперед.
Он отпустил спусковой крючок. Джастин обмяк и судорожно выдохнул. Потом что-то опять зашипело. Еще и еще раз. Джастин бился в конвульсиях. Я оцепенела, разинув рот и расставив руки в стороны. Комната ходила ходуном.
Муж попытался что-то сказать. Сначала я не поняла, но потом до меня дошло: «Беги».
Я сорвалась с места, метнув умоляющий взгляд на темный пролет лестницы. Лишь бы Эшлин была жива. Там, в своей комнате на третьем этаже. Лишь бы она слушала айпод и ни о чем не подозревала.
Но не успела я сделать и шага, как здоровяк повернулся ко мне. Махом отсоединив угловатый картридж от передней части пистолета, в котором я наконец узнала тазер , он бросился наперехват, ткнул оружием мне в бедро и включил ток.
Ногу словно огнем прожгло. Опять запах паленой кожи. Чей-то крик. Возможно, мой.
Все вокруг исчезло. Остались только острая боль и глаза нападавшего. Маска, сообразила я. Черная лыжная маска, а за ней – лицо монстра, который из кошмарного сна проник в дом.
Джастин неуклюже обрушился на громилу и стал колошматить его по спине. Тот слегка повернулся и отработанным движением рубанул мужу по горлу.
Со страшным булькающим хрипом Джастин упал на пол.
Тут моя левая нога отказала, и я тоже повалилась вниз. Потом перевернулась, и меня стошнило шампанским.
Скованная болью и страхом, я подумала о дочери. Только бы он не нашел ее. Только бы не нашел.
Но было поздно.
– Мама! Папа! – закричала Эшлин наверху.
Теряя сознание, я посмотрела на лестницу. Две темные фигуры тащили дочь вниз. Она билась и извивалась.
На мгновение наши взгляды встретились.
Я хотела сказать, что люблю ее, но губы меня не слушались.
Здоровяк в маске снова поднял тазер, спокойно установил новый картридж, прицелился и выстрелил.
Моя пятнадцатилетняя дочь завизжала.
И у каждого он свой.
Тесса Леони поняла, что лежит в постели, вытянув руку на мужнюю половину – словно хотела обнять того, кто умер два года назад. Туман в голове был тяжелее, чем при хронической бессоннице, а телефон продолжал надрываться, пиликая на все лады. Волевым усилием Тесса перекатилась к прикроватной тумбочке и успела ответить как раз вовремя. Она услышала голос начальника. Очередная неожиданность: он редко звонил сам.
Наконец сон рассеялся, вернулся профессионализм. Тесса выяснила все, что нужно, положила трубку и оделась. Перед выходом она засомневалась: брать оружие или нет? С одной стороны, она не обязана. Уставу массачусетской полиции она больше не подчиняется. Однако на нынешней работе пистолет тоже мог пригодиться. Взвесив обстоятельства, которые обрисовал начальник, включая хронологию и неизвестные факторы, Тесса решилась. Она открыла шкаф с оружейным сейфом, привычным движением покрутила в темноте замок, взяла «глок» и вставила его в плечевую кобуру.