– Впечатляет, – произнесла она, окидывая взглядом помещение. – Это изначально был бальный зал?
– Да. Очевидно, торговец шерстью любил устраивать роскошные балы. Прежняя планировка показалась мне старомодной, и я кое-что переделал.
– Вы проделали отличную работу, – сказала Энди, представив себе женщин в платьях с пышными подолами и мужчин в элегантных костюмах, танцующих чарльстон.
– Люди, которых я нанял, проделали отличную работу.
– Как дизайнер интерьера, я ставлю им высший балл. – Она огляделась по сторонам. – Где кухня? Джемма меня убьет, если я не узнаю, как там все устроено.
– Вон там.
Энди проследовала за ним в соседнее помещение с рабочими поверхностями из белого мрамора и техникой из нержавеющей стали. Дизайн кухни был современный, но гармонировал с интерьером помещений, которые она уже видела.
Имея такую кухню, обеспечить едой и напитками сотни гостей будет гораздо легче. Впрочем, это уже не ее задача, а Джеммы.
– Кухня просто класс. Вы готовите? – спросила она хозяина дома.
Доминик из тех мужчин, у которых в холодильнике нет ничего, кроме пива, или из тех, которые хорошо готовят, вызывая восхищение у женщин?
– Я сам о себе забочусь, – ответил он. – Речь идет в том числе и о готовке.
Это было вполне логично. После вчерашнего собеседования Энди стала искать в Интернете информацию о Доминике Ханте. В одном из немногочисленных интервью он заявил, что никогда больше не женится. Из заметок в прессе Энди узнала, что его брак был коротким, а развод стал достоянием общественности благодаря его бывшей жене.
– Расположение кухни очень удобное. Джемма будет в восторге.
– Хорошо.
– Вы, должно быть, любите этот дом, – не удержавшись, сказала Энди. Будучи дизайнером интерьера, она знала, во сколько ему обошелся ремонт этого особняка. Сама она ни за что не хотела бы жить в таком доме. Ей двадцать восемь. Доминик старше ее всего на четыре года, но у нее такое ощущение, будто они принадлежат к разным мирам.
Он пожал своими широкими плечами.
– Дом действительно великолепен, но это всего лишь дом. Я не испытываю привязанности к местам.
И к людям тоже? Ища о нем информацию, Энди натыкалась на фотографии, на которых он был с длинноногими красотками. Ни с одной из женщин он не был замечен более двух раз.
Какое ей до этого дело? Она пришла сюда работать.
Энди похлопала рукой по своей сумке:
– Я подготовилась к этой встрече. Вы думали о моей идее, касающейся вечеринки в стиле двадцатых годов?
– Да. Много думал.
Это прозвучало неуверенно, и она спросила:
– Вам она не понравилась? Если так, то у меня есть множество других идей, которые могут вам подойти.
Он поднял правую руку, заставив ее замолчать. У него были длинные пальцы с мелкими шрамами на костяшках. Должно быть, в школе или университете он увлекался регби или боксом. Тогда же ему, скорее всего, сломали нос.
– Это отличная идея, мисс Королева вечеринок. Она прекрасно подходит для моего дома.
– Спасибо. – Энди сделала шуточный реверанс, и он улыбнулся. – Я услышала «но», или мне показалось?
Доминик посмотрел на бассейн с голубой водой, затем снова перевел взгляд на нее:
– «Но» действительно есть, причем не одно. Шикарный прием, приглашенные знаменитости…
– Вы считаете все это нецелесообразным?
Он нахмурился:
– Что вас заставляет так думать?
Энди принялась нервно теребить свои бусы. Если она потеряет этот заказ, ее партнерши сильно на нее разозлятся. И все из-за того, что она сказала то, что хотела, а не то, что следовало сказать.
– Если я правильно поняла, цель этого приема – улучшить вашу репутацию. Заставить общественность понять, что вы не скряга, которым вас все считают.
Он еще сильнее нахмурился:
– Я бы предпочел, чтобы вы не употребляли слово «скряга».
– Хорошо, – тут же уступила она. – Я попробую еще раз. Что вы не относитесь к числу тех людей, у которых отсутствует такое качество, как щедрость.
– Это звучит не намного лучше. Благотворительный прием – это способ публично сделать то, что я предпочитаю делать анонимно.
– Значит, вы жертвуете деньги на благотворительность анонимно?
– Да, но это никого не касается.
По какой-то непонятной причине ей было приятно узнать, что он никакой не скряга.
– Если вы это делаете, зачем вам устраивать прием?
– Я назову вам причину, если вы пообещаете, что это останется между нами, – ответил он, немного помедлив.
– Обещаю. – Подойдя ближе, она заметила, что на его щеках и подбородке пробивается щетина. Наверное, у него слишком много тестостерона.
– В моих планах создать совместное предприятие с крупной американской компанией. Уолтер Бертон, глава этой компании и мой потенциальный партнер, известный филантроп. Будет лучше, если меня тоже будут считать великодушным.
– Я… понимаю, – ответила Энди, несмотря на охватившее ее разочарование. Оказалось, что этот прием для него не способ помочь нуждающимся, а хитрая коммерческая уловка.
– Теперь вы видите, почему это так для меня важно.
Энди глубоко вдохнула:
– Циничные журналисты начнут наперебой критиковать скрягу… ой, простите… скупого человека, который ни с того ни с сего решил превратиться в филантропа, закатив пир на весь мир.
К ее удивлению, черты его лица расслабились.
– Меня тоже посещают такие мысли.
– Правда? – осторожно спросила она.
– У меня есть опасения, что подобное мероприятие может выйти мне боком. Что оно только ухудшит мою репутацию.
– Итак, мы вернулись к тому, что вы не хотите устраивать мероприятие.
Когда Джемма и Элиза узнают, что она отговорила его от роскошной вечеринки, они ее убьют.
– Хочу. Только что-то другое. – Он сделал несколько шагов. – У меня хорошо получается зарабатывать деньги. В организации мероприятий я не силен, но я уверен, что могу что-то сделать для того, чтобы произвести впечатление на потенциального делового партнера и одновременно с этим помочь нуждающимся людям.
– У вас есть какие-то идеи?
– Это вы организатор вечеринок, а не я. Для чего я вас нанял?
– Во время бессонной ночи я кое-что придумала, но вам это может не понравиться, – неуверенно произнесла она после короткой паузы.
– Если вы не поделитесь со мной вашей идеей, вы этого не узнаете.
– Она… э-э… касается Рождества.
Доминик резко побледнел, его руки сжались в кулаки:
– Я же вам говорил…
– Почему вы так ненавидите Рождество? – прямо спросила она.
– Я его не ненавижу. – Он выругался себе под нос. – Меня однажды неправильно процитировали, и пресса повторяет это снова и снова.
– Но…
Он выставил вперед ладонь, заставив ее замолчать:
– Я не обязан перед вами отчитываться, но позвольте мне назвать три причины, по которым я не праздную Рождество и не люблю всю эту суматоху вокруг него.
– Я вас внимательно слушаю.
– Во-первых, здесь неправильная погода. На Рождество должно быть холодно, а не жарко, как здесь. Правильное Рождество в Северном полушарии, где в конце декабря обычно лежит снег.
С этим Энди не могла согласиться. Будучи австралийкой, она не видела ничего плохого в том, чтобы отмечать Рождество в жару. Она привыкла к пению цикад в рождественскую ночь, к праздничному ужину на пляже или у бассейна. Вдруг до нее дошло, что у Доминика лондонский акцент.
Частично это объясняло его отвращение к празднованию Рождества под жарким южным солнцем. Но все же здесь было что-то не так. Его слова прозвучали как заученный текст, который он произносил уже много раз.
– Во-вторых, коммерциализация Рождества доходит до абсурда. Меня раздражают праздничные украшения в витринах магазинов в сентябре, – продолжил он.
С этим доводом Энди была полностью согласна.
– Тут вы правы, – сказала она. – Меня, например, раздражает, когда в октябре в торговых центрах включают рождественские гимны.
– Да. Все эти безумные маркетинговые ходы заставляют тех людей, которые по той или иной причине не празднуют Рождество, чувствовать себя… лишними.