А какой смысл заходить в одно из самых пафосных мест Москвы, если во время ужина никто не увидит ни твое новое платье, ни сумочку из последней коллекции, ни украшения? Поесть можно и дома, в «Горацио» выгуливают подарки и заграничные приобретения.
– Мне нужна твоя помощь, – комкая салфетку, начала Ковалева и тут же замолчала, потому что к нашему столику подскочил официант и деловито спросил:
– Дамы желают пообедать?
– Принеси что‑нибудь, – нервно приказала Жека, – для двоих.
– Пожалуйста, только без руколы, – попросила я.
«Горацио» один из известнейших московских ресторанов. У его хозяина в столице более тридцати заведений разной ценовой политики. Насколько мне известно, Андрей Бовиков стал ресторатором случайно. В середине девяностых он поехал в Италию, был поражен тамошней кухней, огромным количеством закусочных всех мастей и понял: в Москве‑то негде прилично пообедать, некуда сходить вечером с девушкой. Свое первое меню Андрей, повар по образованию, подсмотрел то ли в Неаполе, то ли в Риме, то ли в Милане. В особенности он был впечатлен заморской травой руколой. В Москве тогда салаты из зелени были не в чести, да и россияне слышали лишь про «Оливье», «Мимозу» и селедку под шубой. Рукола с белыми грибами и вялеными помидорами произвела эффект разорвавшейся бомбы. К Бовикову народ пошел шеренгами. Сейчас, благодаря тому же Андрею, средиземноморской кухней в столице России никого не удивишь, и многие поняли: рукола на самом деле горькая жесткая трава, есть зелень и повкусней. Но для Бовикова она как первая любовь, которой ресторатор хранит верность. Резные листочки добавлены у Андрея практически во все, их нет лишь в манной каше. Хотя не знаю, манку у Бовикова пока не подают. Но если он включит ее в меню, то с большой долей вероятности позиция будет обозначена: «рукола на молоке».
– Лампа, я больше не могу, – с отчаянием сказала Жека, – все, мне пришел конец. Край! Утром вышла к машине, вижу, идет цыганка. Знаешь, такая таборная, в цветастых юбках. Остановилась и вдруг говорит: «Устрани свою проблему, или она тебя убьет. Вижу смерть над твоей головой. Деньги давай, если не дашь, точно несчастье случится». И смылась! А я осталась стоять с раскрытым ртом. Мне так жутко! Цыганка смерть пообещала! Я боюсь!
Ну кто бы мог подумать, что умная, образованная Евгения воспримет всерьез дурацкую встречу с мошенницей! Но говорить сейчас Ковалевой что‑нибудь вроде: «Ерунда, ты же не идиотка, чтобы верить гаданиям, гороскопам и прочим чудесам» – не стоит. Она меня просто не услышит и подумает, что я не хочу ей помочь. Поэтому я попыталась утешить ее:
– Жека, проблемы бывают разные. Ну, например, твое курение. Я абсолютно уверена: прорицательница намекала на то, чтоб ты как можно скорей отказалась от этого пагубного пристрастия. Сколько ты уничтожаешь сигарет в день?
– Пачку, иногда полторы, – уже спокойнее ответила Ковалева. – В зависимости от рабочих неприятностей. Сама понимаешь, то одно, то другое, то третье.
Я кивала в такт ее словам. Жека давно бросила концертировать. В свое время ей предложили место в успешном оркестре в Америке. У нее тогда еще была жива мама, Таисия Ивановна, которая категорически отказалась покидать Россию, мотивируя это просто:
– Я не знаю английского языка, мне там поговорить не с кем будет, все подружки здесь, в Москве. Где родился, там и пригодился. Севочка крошечный, тоже по‑басурмански ни бум‑бум. Ты будешь гастролировать, а мы с мальчиком останемся вдвоем в Нью‑Йорке? Даже хлеба не купим. Езжай, доченька, одна, не хочу мешать твоей карьере.
Таисия Ивановна поступила хитро, она не запретила дочери принять предложение от хозяина коллектива, но, великолепно зная ее характер, повела себя так, что Жека сама отказалась от заманчивой перспективы.