Ты разговариваешь сейчас с одним из лучших российских имиджмейкеров, кстати, я беру немереные бабки за свою работу, но с тебя ничего не возьму за советы. Итак! Топаешь в салон, делаешь короткую стрижку, красишь волосы в светлый цвет, исправляешь форму бровей, покупаешь тональный крем, румяна, тушь, губную помаду и начинаешь всем этим пользоваться. Прекращаешь жрать макароны, переходишь на овощи и как следствие сбрасываешь пятнадцать килограммов, меняешь стиль одежды и заводишь любовника. Крэкс, фэкс, пэкс, и вот вам вместо бабушки ‑ девочка! Усекла?
– Я замужем, ‑ по непонятной причине начала оправдываться Ника, ‑ дома Вася, дочка Вера, хозяйство. Плюс работа. Я же в школе сижу, белые ботфорты туда не наденешь. Тебе хорошо, семьи нет, а у меня…
– Не ной, Тереша! ‑ оборвала Нику Майя. ‑ Ты сама себе такую жизнь создала, теперь наслаждайся.
– Но мне она не нравится, ‑ вдруг откровенно призналась Ника.
– Тогда действуй, ‑ фыркнула Филипенко. ‑ Тебя ж никто к дому гвоздями не прибивал! В качестве первого шага поменяй одежду.
– Это трудно, ‑ вздохнула Ника.
– А тогда не жалуйся, ‑ пожала плечами Майя. ‑ Ладно, пока, мне пора. Кстати, перестать жрать легко. Попробуй, никаких снадобий не надо: просто прекрати бесконтрольно есть. Должно помочь!
Вымолвив последнюю фразу, Филипенко убежала, оставив после себя аромат дорогих духов.
Неделю после разговора с Майей Ника ходила сама не своя, а потом поняла: она и не жила вовсе. В очень юном возрасте выскочила замуж, родила Верку ‑ и понеслось. Никаких романов за Терешкиной не числилось, и эпатажную обувь вкупе с вызывающе красным лаковым пальто ей натянуть слабо. В конце концов Ника приняла решение коренным образом изменить свою жизнь.
Для начала Терешкина перестала ужинать. Потом, в ажиотаже, отменила и обеды. Может, на кого‑то диеты не действуют, но Никины жиры начали таять, и теперь она весит, как в юности, шестьдесят килограммов. Затем Ника изменила прическу, одежду и манеру поведения. Она похорошела, помолодела и лишилась спокойной семейной жизни, потому что теперь Василий стал устраивать жене скандалы. Думаете, он ее ревновал? Как бы не так ‑ Вася дергался из‑за денег.
– Ты с ума сошла на старости лет, ‑ бубнил муж, ‑ раз в неделю в салон бегаешь! Счета видела? Маникюр, педикюр… За каким чертом? Кто тебя, кроме меня, разглядывать станет? Да и я не буду! Пальто новое купила, сапоги… Всю заначку распатронила! А если заболеем, на что будем жить?
Чем больше возмущался Вася, тем сильнее Ника ощущала себя птицей в клетке. Две недели назад Терешкина решила окончательно скинуть с себя оковы. Она заявила мужу:
– Все! Больше жить по‑прежнему не хочу. К гробу багажник не приделаешь.
Онемевший от услышанного Василий притих…
– Пусть скажет «спасибо», что я не ушла от него, ‑ шипела сейчас Ника. ‑ Зануда!
– Ты совсем сбрендила! ‑ ахнула я. ‑ Вы столько лет в браке!
– Значит, тебе можно развестись, а мне нет? ‑ окрысилась Ника. ‑ Все станут свободными, а Терешкина тащи на горбу семейный гнет?
Я растерянно примолкла. Некоторое время назад в моей жизни произошли малоприятные события. Я уже рассказывала о них и повторяться сейчас не хочу, [1 ‑ Об этом можно прочитать в книге Дарьи Донцовой «Зимнее лето весны», издательство «Эксмо».] просто напомню: теперь я живу одна. Мы с Олегом официально не оформили развод, и юридически писательница Арина Виолова до сих пор считается женой господина Куприна, но фактически семьи нет.
Не скрою, мне было тяжело рвать отношения, а еще тяжелее оказалось остаться без Томочки. Подруга мне ближе, чем сестра, но и с ней пришлось расстаться. Кто прав, кто виноват, судить сложно. Первое время я была абсолютно уверена в собственной непогрешимости, теперь же понимаю: я сама допустила много ошибок.