Трубка заткнулась, я чуть не зарыдала от обиды, вновь услышала «др‑р‑р» и довольно зло рявкнула невидимому абоненту:
– Ну, говорите!
– Простите, – послышался безукоризненно вежливый, «профессорский» голос, – соблаговолите позвать Виолу Леонидовну, если она, конечно, сейчас не работает.
– Мое отчество «Ленинидовна», – невесть по какой причине обозлилась я на незнакомца.
Самой не ясно, от чего завелась, имя Ленинид никто еще не произнес с первого раза правильно.
– Бога ради, простите, меня неверно информировали, я немедленно уволю помощницу, допустившую столь грубую ошибку.
– Отрубите ей голову, – буркнула я и села на полу, сложив по‑турецки ноги.
– Вы писательница Арина Виолова? – не успокаивался мужчина.
– Угу, – пробормотала я, пытаясь встать.
Правая рука оперлась о кресло, левая нога напряглась, но тут невесть почему ступня заскользила, и я вновь шлепнулась на паркет.
– Ой, блин, – вырвалось у меня, – больно‑то как.
Я не хамка, но вполне способна при особых обстоятельствах выразиться не совсем парламентским образом. Впрочем, учитывая поведение некоторых парламентариев, мое предыдущее высказывание неверно, ряд депутатов употребляет такие выражанцы и ведет себя весьма некорректным образом.
Ладно, не о том речь, тот, кто не впервые встречается со мной, знает, Виола Тараканова очень редко употребляет сленговые выражения. Но что сказать, если второй раз за минуту бьешься лбом о пол?
– Простите, это вы мне? – удивился «профессор».
– Нет, случайно вырвалось, – закряхтела я, – сначала с кровати грохнулась, теперь снова свалилась. Что вам надо?
– Разрешите представиться, генеральный продюсер «Шарашкинфильма» Анатолий Голубев. Мы хотим начать производство сериала по вашим книгам.
У меня потемнело в глазах. Ну Реутов, ай да сукин сын! Мало ему показалось, решил доиграть, позвал еще одного идиота, какого‑то простака, и, пожалуйста! «Шарашкинфильм»! Он меня за окончательную дуру держит???
– Сорок серий, – пел тем временем «профессор», – хотим позвать на главные роли…
– Тома Круза и Джулию Робертс! – завопила я. – На других не согласна.
– Господи, – икнул киношник, – боюсь, подобное невозможно.
– Ну и пошел тогда в задницу! – рявкнула я и со всей силы шандарахнула трубку о пол. Вверх взметнулся веер осколков, но я не стала хвататься за веник, а пошла в ванную. Вот вернется Олег, мигом пожалуюсь мужу, пусть он заставит подлого Колю купить нам новый телефон, Реутов должен отвечать за свои шуточки.
Глава 2
Просидев в душистой воде около часа, я кое‑как привела нервы в порядок и отправилась пить кофе. На кухне надрывался телефон, на этот раз мобильный. Я покосилась на трубку, потом все же поднесла ее к уху: Реутов не знает номер моего сотового.
– Слышь, краса ненаглядная, – заявил Федор, – как житье‑бытье? Царапаем рукопись или предаемся любимой забаве?
– Что ты имеешь в виду под любимой забавой? – слегка насторожилась я.
– Ну чем вы, писатели, развлекаться любите, ясное дело, водочкой!
– Глупости, я совсем не пью.
– Да ну?
– Ты же великолепно знаешь, что напитков крепче кефира я не употребляю, с какой стати завел эту странную беседу?
Федор тяжело вздохнул.
– Понимаешь, цыпа, звонит мне сейчас Анатолий Голубев, известный продюсер, и говорит: «Мы задумали делать сериал по книгам Виоловой, скажи, Федюнчик, она адекватна?» Ну я и отвечаю: «Бывает всякое, конечно, кто из нас без греха, капризничает иногда, глупости несет, но в принципе вменяема».