Тут и кое‑какие странности в его поведении припомнились. Когда нервный решил сделать меня заложницей, второй от этого не пришел в восторг и был на моей стороне, когда я просила отпустить меня. Это что же получается: не только я его где‑то видела, но и он меня. Выходит, мы знакомы? А ведь точно, знакомы… Кто же этот гад?
Пребывая в крайней задумчивости, я добралась до своего дома, поднялась на второй этаж и нажала кнопку звонка. Мне открыла Ритка.
– Привет, – сказала она хмуро.
– Привет, – откликнулась я, думая о своем, прошла в гостиную, плюхнулась в кресло, пытаясь понять, на кого из знакомых похож добродушный.
– Ты чего? – заглядывая в гостиную, спросила Ритка.
– Ничего, – ответила я, торопясь от нее отделаться.
– Ужинать будешь?
– Нет.
– Ну и как хочешь. Только потом не говори…
– Кузин, – брякнула я и даже глаза вытаращила.
– Чего? – в свою очередь вытаращила глаза Ритка.
– Так, пустяки, – испуганно замотала я головой, но теперь была абсолютно уверена: добродушный никто иной как мой бывший одноклассник Славка Кузин. – Что‑то у меня голова болит, – заявила я и поспешила в свою комнату.
Здесь я торопливо достала из шкафа альбом, где хранились школьные фотографии, и отыскала нужную: вот, пожалуйста, я и злодей Кузин на выпускном в десятом классе. После десятого класса он отправился в училище, откуда его благополучно выперли. Надо сказать, Славка был невезучим парнем, вечно с ним что‑то случалось. В основном на этой почве мы и подружились. Правда он уверял, что влюблен в меня, но я отнеслась к этому скептически, прежде всего потому, что считала: двое невезучих – это уже слишком. К тому же у Славки смешно торчали уши, а веснушки были такими большими и яркими, что вкупе со своей фамилией Кузин он просто не мог не быть прозван одноклассниками Кузей, каковое прозвище и получил еще в первом классе. Уверена, его и сейчас все так называют.
Кузя не казался мне особо привлекательным, а саму себя я считала девушкой красивой, оттого‑то была убеждена, что он мне не пара. Ко всему прочему, у Славки обнаружился скверный характер, он вечно задирался, грубил учителям и общественностью был причислен к хулиганам. В данном случае общественность оказалась права, хотя теперь назвать Кузю хулиганом язык не поворачивался, он самый настоящий преступник, грабитель и убийца.
Я воззрилась на фотографию, вздохнула и решила позвонить в милицию. А что еще прикажете делать, раз я его узнала. Они ведь, между прочим, спрашивали, не показался ли мне преступник знакомым. Я уже потянулась к телефону, но рука моя вильнула в сторону, а потом и вовсе замерла на телефонном справочнике. Конечно, преступление преступлением, но с Кузей мы сидели за одной партой и доносить на него… К тому же я могла обознаться. Ведь могла же, раз лица не видела. Голос это голос, и еще вопрос, Кузин ли… к тому же он никого не убивал, а когда нервный застрелил Рыжего, испугался не меньше меня.
Конечно и ограбления кафе хватит за глаза, но я ведь всех обстоятельств не знаю, с Кузей я не виделась лет пять и неизвестно, как сложилась его жизнь, а памятуя его всегдашнее невезение…
Словом, я уговорила себя, что спешить ни к чему. Для начала стоило бы поговорить с одноклассником, услышать его версию происходящего, посоветовать отправиться в милицию с повинной, а заодно узнать, что там с моим паспортом.
Данное решение меня воодушевило, но осуществить его препятствовало одно обстоятельство: я не знала номера Славкиного телефона. Во времена нашей школьной дружбы телефона у него вовсе не было, а теперь… я перевела взгляд на справочник и принялась его изучать. Вскоре стало ясно: если телефон у Славки появился, то в справочнике он не значился.