– Так мы не одни были?
Вопрос вызвал сомнения. Могла рука в батисте принадлежать Светке? Никаких воспоминаний, как она была одета накануне, не осталось. Но батист, да еще в горошек… А если не Светка, то с кем мы вчера пили?
Не сговариваясь, мы с Платоном сменили траекторию и через мгновение замерли перед креслом. Тут челюсть у меня отвисла, а вслед за мной и у Платона. Соображала я, конечно, не очень, но открывшаяся картина не оставляла сомнений: перед нами труп. Во‑первых, такого жуткого лица я сроду не видывала, во‑вторых и в‑главных, в груди ее торчал нож, вошедший в тело по самую рукоять. На тонкой ткани расползлось пятно, совсем небольшое, а вот рукоять ножа выглядела зловеще и нелепо одновременно. Как будто не взаправду. Я бы решила, нас попросту дурачат, если б не лицо женщины. Жуткое. И при этом смутно знакомое. Точно, я ее уже видела раньше.
– Твою мать, – нараспев произнес Платон, а я вознамерилась орать, вдруг легче станет? – Откуда она взялась? – Платон взглянул на меня с таким видом, точно я обязана знать ответ на его вопрос, и тут же схватил меня за руку.
Но я шустро отпрыгнула в сторону и заголосила:
– Не трогай меня…
– Ты что, думаешь… спятила? Черт… откуда она здесь и кто ее убил?
– Ты меня спрашиваешь? – передвигаясь ближе к двери, заволновалась я. – Я ничего не помню. И ничего не видела. И эту тетку тоже.
– Как не видела, когда она перед тобой сидит.
– Меня ждет такси, – напомнила я.
На сей раз Платон схватил меня за руку куда крепче.
– Какое такси? – зашипел сердито. – У нас труп, понимаешь?
– Не у нас, – покачала я головой. – У тебя. Я здесь ни при чем.
– А я, по‑твоему, причем? Я ни черта не помню…
– Я тоже. Мне тетку убивать ни к чему, я ее знать не знаю. А ты?
– Господи, – простонал он, обхватив голову одной рукой, второй продолжая держать меня. Это горестное «Господи» давало основание заподозрить, что женщину в кресле он все‑таки знал. – Как она вошла? Кто ее убил? – спросил он.
– Ты меня спрашиваешь? Кстати, такси давно ждет…
– Какое такси? До тебя что, плохо доходит? У нас труп. Надо в полицию звонить.
При слове «полиция» я похолодела от ужаса. Все, накрылась свадьба. Плод полуторагодичных усилий выскользнет из рук.
– Послушай, – рассудительно начала я, сообразив, что слишком многое поставлено на карту. – Давай ты с полицией сам разберешься. Пользы от меня никакой…
– Мы спали в одной постели, ты все время была со мной…
– Не пойдет, – сурово перебила я, – меня тут не было.
– Как это не было? – растерялся он.
– Очень просто. Не было, и все. У меня скоро свадьба… И что, по‑твоему, я должна сказать своему жениху… короче, меня здесь не было. Полицейским про меня расскажешь – тебе же хуже. Заявлю, что на меня наговариваешь…
– Ну, ты и… – покачал он головой, глядя на меня с большой неприязнью. – Ты понимаешь, что я могу ни за что в тюрьме оказаться?
– Кто сказал, что ни за что? Откуда‑то эта тетка тут взялась? Со мной ты точно в тюрьме окажешься. Ты умный парень, интеллектуал, придумай, как выкрутиться, меня во все это не вмешивая.
Я еще раз взглянула на женщину в кресле, без всякого к тому желания. Ее лицо притягивало взгляд, и я вновь подумала, что где‑то совершенно точно ее видела. Но в настоящий момент лучше не гадать, где и когда произошла наша с ней встреча, а смыться и уж гадать потом.