Как я уже сказала, недостатка в мужчинах Женька никогда не испытывала, но, по моему мнению, была чересчур разборчива. Вот и сейчас она заявила, что Кошенков Вадим Аркадьевич, на которого она потратила три месяца своей жизни, ей совсем не нравится. За эти три месяца она обнаружила в нем бездну недостатков. Самый скверный из них: Вадим Аркадьевич помешан на своей работе.
– Он торчит в офисе двенадцать часов в сутки, – возмущалась Женька. – А когда наконец оттуда выбирается, похож на чучело.
– По‑моему, ты преувеличиваешь, – не без робости возразила я. – Он симпатичный и вообще…
– Не перебивай, Анфиса. Он вылитое чучело, уж можешь мне поверить. Вдруг замрет на полуслове и думает, думает… ясно, что не обо мне. Скажи на милость, на фига мне такой муж?
– Ты же хотела бизнесмена, а бизнес требует внимания…
– А жена что, не требует? Опять же, в постели он ведет себя странно.
– В каком смысле? – насторожилась я.
– Зовет меня «мамочкой», представляешь?
– Скажи ему, что тебе это не нравится.
– А толку? Он к моей груди прижимается и сладко так сопит. По‑моему, только это ему и надо. В остальном он, знаешь ли, не впечатляет. И это, можно сказать, в медовый месяц. Нет, Анфиса, боюсь, придется его бросить.
– О господи. А я‑то надеялась… – Я подумала о Ромке, точнее, о его надеждах, и тяжко вздохнула.
– Если честно, я ему уже сообщила о своем решении, – добавила Женька.
– А он что?
– Сказал, что я спятила.
– Почему это?
– Потому что, по его мнению, у нас все просто отлично, а я с жиру бешусь.
– Может, ты поторопилась? – робко заметила я.
– Анфиса, на меня при одном воспоминании о нем накатывают тоска и уныние, как же я с ним всю жизнь проживу и умру в один день? Нет и еще раз нет.
– Как знаешь, – вздохнула я, подумав, что вряд ли когда‑нибудь увижу Женьку в подвенечном платье. В ближайшее время на это точно рассчитывать не приходится.
Женька жила одна с восемнадцати лет, переехав на втором курсе института от родителей в квартиру бабушки, и своим одиночеством отнюдь не тяготилась, даже напротив. На свете встречаются закоренелые холостяки, и Женька была им под стать. Когда я вышла замуж, то решила – подруга скоренько последует за мной. Тем более что и желающие вести ее под венец имелись, но Женька продолжала свое привычное существование, к большому огорчению Ромки.
– Женщине положено выходить замуж и рожать детей, – несколько не к месту заявила сейчас я.
– Это твой Ромка сказал? – усмехнулась Женька.
– При чем здесь Ромка? – нахмурилась я, Женька тоже нахмурилась, но взгляд ее был устремлен куда‑то поверх моего плеча. Я оглянулась. В полупустом кафе появилась новая посетительница. Чувствовалось, что здесь она впервые. Кафе было довольно большое, разделенное невысокими перегородками на три помещения. На полках стояли банки с зернами кофе, старинные кофемолки и прочее, у неподготовленного человека от всего этого глаза разбегались. С вошедшей произошло то же самое, глаза ее бегали, возвращаясь от стен к столам и вновь к стенам, потому я и сделала заключение, что она здесь впервые. Пройдя немного вперед, дама опять начала оглядываться, но на сей раз ее интересовал отнюдь не интерьер, а посетители.
– Это она, – сказала Женька и, видя мой вопросительный взгляд, пояснила: – Девица, что мне звонила. Уверена, это она.
Я пожала плечами.
Женька поднялась и махнула рукой, заметив ее жест, женщина направилась в нашу сторону.