VII
Обычно, посещая северную столицу, Левин останавливался у своего старшего брата по матери Сергея Ивановича Кознышева. Их отношения складывались не просто. И не только потому, что между ними была немалая разница в возрасте, но судьба то разлучала их, то сближала снова. После того, как мать Левина вышла замуж во второй раз, благодаря чему и появился он на свет, ее первый сын предпочел переехать к отцу. И почти не навещал эту для него наполовину чужую семью. Да и Левин мало интересовался им, хотя слышал о нем немало. А дело заключалось в том, что Кознышев с самых ранних лет подавал большие надежды, он не просто хорошо учился, а был всегда первым и блестящим учеником.
В их семье никто не сомневался, что Кознышева ждет большое будущее. И он быстро стал доказывать, что это именно так. У него оказался недюжий литературный дар. Первый же роман принес ему известность, его стали прочить в большие писатели. Левин к тому времени уже превратился в юношу, он прочел произведение брата, но оно не произвело на него впечатления. К тому времени он прочитал уже много книг, и не нашел в этом творении родственника ничего выдающегося. Правда, с этим мнением он не стал ни с кем делиться, а решил, что может быть, в самом деле, чего-то не понял. Но и следующие книги автора не показались ему по-настоящему талантливыми, по его мнению, они были чересчур литературными, в них не хватало искренней живой жизни, его замещали эрудиция и начитанность. Левину же хотелось от текста получить другое ощущение, хотелось подлинных чувств и эмоций, глубоких, поражающих ум мыслей, неожиданных аналогий и метафор. Но ничего такого из этого набора он не находил.
Впрочем, это не мешало ему уважать и ценить брата, в конце концов, на вкус и цвет товарищей нет. Ведь его книги нравились многим, а значит, он вполне достойный писатель, профессионал своего дела.
Они стали изредка встречаться; сначала Кознышев относился к младшему брату довольно снисходительно. Но вскоре он обнаружил в нем вполне достойного полемиста. Их общение приняло насыщенный характер, они спорили на многие темы, крайне редко сходились во мнении, но это не портило их отношения. Они как бы решили, что разногласия разногласиями, а родственные связи важней. И даже иногда делились друг с другом весьма интимными переживаниями. Вот и в этот приезд Левину хотелось поговорить с ним по душам.
Но когда он появился в его квартире, то застал там весьма известного общественного деятеля. Лично Левин был с ним не знаком, но много раз видел его выступления по телевизору, читал его статьи в газетах. Левин знал, что в дом брата тот попал не случайно, так как в последнее время Кознышев активно занялся общественной деятельностью. И на этом поприще так же снискал определенную известность.
Левин пришел как раз в разгар довольно горячей полемики. Кознышев сделал ему знак, чтобы он сел. Левин так и поступил и стал слушать.
– Вот вы все время говорите, дорогой Сергей Иванович, что нам нужна великая страна, что без этого Россия не может быть Россией, – говорил общественный деятель. – Я вовсе не возражаю против величия, я полностью за него. Но меня всегда волнует вопрос: а какой ценой? Если цена чрезмерна, то я отказываюсь от величия. Вспомните историю, да мы были великой державой, но всякий раз это достигалась пролитием обильных рек крови. Такой вариант мне не подходит. Если величие настояно на крови, для меня это не величие, а что-то прямо противоположное.
– А вот тут я с вами решительно не согласен, – возразил Кознышев. – Мне кровь нравится не больше вашего, но уж если она пролита, то надо извлечь из этого максимум. Да, вся наша великая культура во многом оказалась возможной благодаря тому, что кто-то был вынужден жертвовать собой, даже если и не по собственной воле. Но ведь какой результат! И он оправдывает многое. Историю не перепишешь, что было, то было, но ведь это же давало всякий раз импульс для толчка вперед. Разве было бы лучше, если бы мы остановились в развитии?
– Но разве развиваться можно только с помощью крови. Лучшее развитие то, когда она не проливается. Разве не так?
Кознышев улыбнулся и покачал головой.
– Я вовсе не людоед, и ненавижу кровь, как и вы. Но я говорю о том, что история сложилась так, как сложилась. Не будем же мы переписывать ее в угоду нашим представлениям. И я предлагаю ценить в ней достижения, а не ужасы. Про них не стоит забывать, но отдавать предпочтение тому, что двигало нас вперед. Вы и ваши единомышленники постоянно нас упрекают в идеализации прошлого, что мы не желаем знать то плохое, что было в нем. Уверяю вас, я хорошо знаю историю, только отношусь к ней по-другому. От того, что мы постоянно посыпаем голову пеплом, становимся только слабей. А чтобы идти вперед, нам требуется много сил.
– Это опасная позиция, Сергей Иванович, прошлое учит осторожности, а ведь мы снова идем по людским головам. Конечно, нынешнее время с предыдущими эпохами не сравнить, но ведь еще неизвестно, что дальше будет. Если многие будут рассуждать так же, как и вы, что главное цель и результат, а не средство их достижения, мы можем зайти далеко. Желающих проливать кровь и сегодня достаточно. Когда я читаю некоторые высказывания, она стынет у меня в жилах.
– Мало ли кто что пишет сгоряча, человек существо эмоциональное, и зачастую не сдерживает себя. Но это не означает, что он готов быть столь же нетерпимым и в жизни.
– А откуда нам знать, готов он быть нетерпимым или нет? Многие и сами не имеют о том представления. Не зря же сказано в одной книге: сначала было слово. А что будет после того, как оно сказано, предсказать невозможно. Нет, Сергей Иванович, все начинается именно с того, что мы говорим и как думаем. Если оправдываем кровь в прошлом, сумеем оправдать и в настоящем. Вот почему я пришел к вам, ваша статья наделала много шума, немало людей ее одобрили. Вы прекрасно владеете пером, к вам прислушиваются. А если такой человек распространяет публично подобные идеи, это не может не вызывать опасений.
– Я ценю ваш визит, но мне кажется, ваши опасения преувеличены. Я лишь предлагал вспомнить былое величие, чтобы оно нас вдохновляло на новые свершения. И призывал не позволять смешивать наше прошлое с грязью. Желающих отдать его на поругание, увы, предостаточно. И, на мой взгляд, они сильно нам вредят, внушают, особенно молодежи презрение к отечеству.
Общественный деятель печально вздохнул.
– Вижу, нам с вами согласия не достичь. Мы уже спорим целый час, а каждый так и остался на своих позициях. С вашего разрешения я удалюсь, тем более у вас гость, – посмотрел он на Левина.
Левин почувствовал радость, что общественный деятель собирается уходить. Сначала он с интересом слушал обе стороны, но в какой-то момент ему стало скучно. Опять сплошная отвлеченность, они спорят о каких-то вещах, которые не имеют отношение к действительности. Хотя им кажется обратное. А вот поработали бы денек вилами да лопатой в грязи и навозе, по-другому бы заговорили. А ведь так и проговорят страну. Им кажется, что они заняты чем-то необычайно важным, решают судьбу народа, а на самом деле, все это от безделья.
VIII
Левин и Кознышев остались одни.
– Видишь, какие у нас теперь ведутся жаркие дискуссии, – улыбаясь, произнес Кознышев. – Градус общественного настроения быстро идет вверх. Впрочем, в твоей деревне это не чувствуется.
– Да, у нас другие заботы.
Кознышев снова улыбнулся, на этот раз снисходительно.
– У каждого своя жизнь, главное, чтобы не ощущать в ней себя ущербным.
– Пока не ощущаю.
– Вот и прекрасно. А зачем ты в наших краях? По делам или так?
Когда Левин ехал к брату, ему хотелось поведать Сергею о своем намерении жениться, но сейчас почему-то такое желание пропало. После столь глубокомысленного разговора, которому он стал только что свидетелем, говорить на столь прозаичные темы Левину показалось неудобно. Как-нибудь потом.