Так что Викина идея была совершенно пустой.
И все же в ней имелся один крепкий соблазн: бомж за деньги сделает любую услугу, да и много не попросит. И, главное, ничего сверх денег, никаких опасных «дружеских» счетов!
Оставалось только понять, годится ли он для такой услуги.
Наконец она решилась.
– Эй! – поманила она его, приспустив стекло. – Леший!
Он удивился. Конечно, он же не знал, что Вика его так окрестила. Но все ж сообразил. Приблизился к машине. Наверное, решил, что снова надобно что-то поднести. Вика высунулась в окно:
– Слышь… У меня к тебе дело.
Леший кивнул и пошел в знакомом уже направлении: к ее подъезду. Вика опередила его на машине и теперь смотрела через заднее стекло на приближающуюся фигуру. А что, он довольно внушительный! Если его действительно помыть, побрить и одеть нормально, то… Не такая уж и бредовая идея!
Он подошел и встал по привычке позади машины, у багажника, думая, что Вика сейчас выйдет и его откроет. Но она бросила ему коротко: «Пошли!» – и указала на подъезд.
– Ты че хотела-то, мамзель? – проявил нетерпение Леший.
С трудом подбирая слова, Вика пустилась объяснять. Объясняла она невразумительно, и Леший не выдержал:
– Мамзель, я человек простой… Мне бы попонятней. Че те сделать нужно?
– Мне нужен мужчина… Который мог бы сойти за… Ну, к примеру, за моего брата…
– А у тебя шо, брата нет?
– Нет. Но мне нужно сделать вид, что я не одна. Не одинокая женщина. Что за мной кто-то есть.
– На тя чо, наехали?
– Да нет же!
Леший умолк – исчерпал запас своих гипотез и предоставил ей объясниться. Но на нее нашел полный ступор. Тут такие нюансы женской души, что самой-то толком непонятно, а еще бомжу доходчиво рассказать! Вика уже отчаянно жалела, что затеяла эту авантюру. Нет, только ее уязвленным после разговора с Натой самолюбием можно объяснить подобную идиотскую затею!!!
Бомж стоял перед ней в прихожей, изучая черными глазами ее страдальческое лицо.
– Ладна, мамзель, если дашь помыться и накормишь… Так я те сойду за кого хошь!
Вика молчала. Ей стало ужасно стыдно. Она позвала и обнадежила нищего… Теперь он рассчитывает, что дадут хоть поесть по-человечески… И прогнать неловко, и продолжать ни к чему…
Прогнать… А вдруг он не прогонится? Эти бедные-несчастные – они страшно наглые… Обворует ее, прекраснодушную кретинку, а потом смоется!.. Подруга права: Вика безмозглая дура! И нечего на Нату обижаться, так оно и есть!
Бомж проявил некоторое беспокойство, выразившееся в переминании с ноги на ногу.
– Ты эта… мамзель, ты не бойся. Я не понял, че ты хошь, но я эта… В общем, ты мне дай помыться и пожрать… Мож, я тогда и смогу тебе… А если не смогу, тогда эта… как скажешь «уходи» – так я и уйду… Не бойсь.
Вика не знала, можно ли доверять его словам. Леший понял ее молчание по-своему.
– Ну, я тогда… Коли ты передумала, так я, эта… Ну, пойду, типа…
Вика довольно давно выработала одно правило в жизни: когда не знаешь, что сказать, – говори правду.
– Я еще не передумала. Но честно скажу: сомневаюсь. Идея мне казалась хорошей, а теперь кажется глупой…
– Так ты посомневайся, скока те надо, а я пойду… Позовешь, если занадоблюсь.
– Давай так, Леший, – решилась Вика, – ты помойся и поешь. А я пока подумаю.
– Ну, смотри, мамзель. Ты тут хозяйка – как скажешь, так и будет.
– Я уже сказала.