Небось симулировала оргазм, пока папу заарканивала, – а на самом деле ей ни папа, ни секс вообще не нужны. У нее лишь от бомонда оргазм случается.
И с тех вот пор стоит на нашем участке часовня, и в нее иногда приходит отец Нил (в миру Олег), никем не востребованный красавец. Лена туда заглядывает только по большим православным праздникам, и я не знаю, если честно, что Олег там делает, в часовне, в другие дни.
Но сегодня он был нужен мне.
– Отец Нил, – привычно поправил меня священник.
– Ты мне не отец, – привычно огрызнулась я. – А Нил – это река в Египте.
У нас с первого дня знакомства такие отношения. Вернее, на самом деле мы относимся друг к другу с симпатией и даже с некоторой долей… Впрочем, я лучше эту «некоторую долю» не стану определять. Когда у молодого парня такие потрясающие карие глаза с длиннющими ресницами, это опасно. Начнешь вот так, с определений, – а там раз, и уже рясу стираешь.
– У тебя похвальные знания в географии, – добродушно поддел меня он, мягко улыбнувшись, и поскреб свой заросший подбородок снизу вверх, я точно так своего котика чешу.
– Что, сильно превосходят твои? – съехидничала я.
– К батюшке положено на «вы» обращаться.
– Ничего, обойдешься. Бог терпел и тебе велел.
Я знаю, Олег к моим выходкам относится снисходительно, и потому себе их позволяю. Если бы он обижался, я бы, конечно, не стала, не такая уж я вредная.
– И да вознаградит он меня за мою стойкость! – развел руки в стороны священник, усмехаясь.
– Аминь, – отозвалась я. – Слушай, Олег, а сегодня… Сегодня ничего?
– Ты имеешь в виду…
– Ну да, послание! – нетерпеливо перебила я.
– Нет. Почему ты думаешь, что должно быть еще одно?
– Не думаю. Просто спросила.
– Мне кажется, в первом письме твой отец все ясно сформулировал. Вряд ли он захочет что-то к этому добавить. К тому же писать с того света нелегко. Господь ему помог, без сомнения.
Теперь отец Нил был серьезен. Я тоже.
– Тебе удалось найти кого-нибудь?
– Держи, – он протянул мне листок, вырванный из блокнота, – здесь и адрес, и телефон, и даже «мыло». Как мне сказали, он лучший в своем деле.
– А кто он такой?
– Частный детектив. Раньше на Петровке работал опером.
– Как ты его нашел?
– У хороших друзей спросил.
– О письме никому не рассказывал?
– Разумеется. Как договорились.
– Ладно. Я пойду.
– Погоди… Поставь свечку, Маша, за отца.
Немного поколебавшись, я проследовала за Олегом к миниатюрному иконостасу – часовенка-то была крошечной, метров двадцать квадратных, не больше, думаю. Справа от иконостаса горели свечи.
– Кто их зажигает? – поинтересовалась я.
– Иногда домашние заходят, и цветоводы наши, и Васильич. Случается, Сережа заглядывает.
– Ишь ты…
– Я тоже ставлю каждый день. И молюсь за твоего папу.
– Олег… А вдруг он все-таки жив, а?
– Душа его, вне всякого сомнения, жива.
– Я в другом смысле. В прямом.
– В этом твоя беда, Маша. Ты все думаешь, что душа исчезает вместе с телом… Но душа твоего отца рядом с тобой, поверь мне.
– Может, и рядом, но души письма не пишут!
– Так ведь папа тебе в письме объяснил…
– Ладно, я помню, – проговорила я, ставя свечку в гнездо и точку в бесплодном разговоре.