Он сообщил его в телефон точно в том виде, в каком услышал в тюрьме, иными словами, совершенно спокойно и без эмоций. Грубый голос на другом конце рассмеялся, и адвоката передернуло. Из самых глубин его существа буквально поднялся на поверхность моральный спазм, который заставил напрячься плечи и вдавил телефон в самое ухо.
Рука на руле дернулась.
Передние шины заскользили на покрытом льдом мосту, адвокат не слишком ловко выправил машину, но задние колеса повело в противоположную сторону, его закружило на месте, и он остановился поперек дороги. В следующее мгновение он увидел сквозь падающий снег приближающийся автобус, совершенно белый, который ехал очень быстро и прямо на него. Часть сознания адвоката твердила, что столкновение неизбежно, но другая вопила: «Нет!» Ему хватит места и времени, чтобы уйти в сторону, посередине есть трава и два надежных металлических барьера между ним и встречным транспортом. Он прикусил губу, расслабил руки на руле и выпрямился; автобус промчался мимо, параллельно и ровно в двадцати футах от него.
Адвокат с облегчением выдохнул.
— Что? — спросил голос в телефоне.
— Меня занесло, — ответил адвокат.
— Заканчивай доклад, задница, — велел голос.
Адвокат снова сглотнул и заговорил с того места, где остановился.
Водитель, сидевший за рулем встречного автобуса, являлся ветераном с двадцатилетним стажем, и в своем мире добился почти максимума. Скорее всего, у него имелась лицензия, он прошел отличную подготовку и обладал достаточным опытом. Он был уже не молодым, но еще не старым. С точки зрения умственного и физического состояния он находился на широком плато здравого смысла и зрелости и на пике своих способностей. Он ехал по расписанию и не опаздывал, не превышал скорость, не был пьян или под воздействием наркотиков.
Но он устал.
Водитель уже два часа смотрел на невыразительный пейзаж, окутанный белым покрывалом снега. Он видел задние огни машины примерно в ста ярдах впереди, видел, как она вдруг встала по диагонали на дороге. Из-за усталости он отреагировал на долю секунды позже, однако уже в следующее мгновение напряжение в онемевшем теле вызвало чрезмерную реакцию, и он дернул руль так, будто пытался увернуться от удара. Слишком сильно и слишком поздно. И в любом случае бессмысленно. Легковая машина выровнялась и уже находилась за ним, когда передние колеса автобуса заскользили по мосту в тот момент, когда руль потребовал, чтобы они повернулись, и они сорвались с покрытия дороги.
Задняя часть, где находились громадный чугунный блок двигателя, цистерна с водой и туалет, была самой тяжелой, точно маятник. Она попыталась помочь передним колесам, но у нее ничего не вышло, не хватило всего нескольких очень важных градусов. Водитель сделал все правильно; он изо всех сил сражался с автобусом, но руль был легким, словно перышко, а передние колеса больше не касались дороги. Он ничего не мог сделать. Задняя часть автобуса завертелась.
Водитель сражался с ним целых триста ярдов и двенадцать долгих секунд, которые показались ему двенадцатью часами; он крутил громадный пластиковый руль налево, потом направо, пытался остановить скольжение, снизить скорость, которую оно набирало. Но она продолжала нарастать, громадный маятник в задней части автобуса метался из стороны в сторону, мягкие пружины лопались и выстреливали в воздух. Автобус наклонился, задняя его часть развернулась на сорок пять градусов налево, потом на столько же направо. МОСТ ЗАМЕРЗАЕТ РАНЬШЕ, ЧЕМ ДОРОГА. Автобус промчался мимо последней бетонной трубы, и передние колеса опустились на асфальт, но в этот момент они находились по диагонали относительно дороги, и весь автобус повернулся в ту же сторону, как будто выполнял вполне законную команду, как будто снова стал послушным. Водитель изо всех сил ударил по тормозам, и колеса подняли в воздух тучи только что выпавшего снег. Автобус устоял и даже сбросил скорость.