Она мыла посуду, а я вытирал.
По приказу Саусаса один из детективов обтер лицо Рамона влажным полотенцем.
— Он принимает какие-нибудь лекарства от головной боли? — спросил Саусас у Теодора.
— Нет. Он не пьет таблеток. Просто он немножко не в себе от горя. — И лишь произнеся это вслух, Теодор понял, что если Рамон так сильно переживает, то это указывает на то, что он не совершал этого чудовищного преступления.
— Сегодня вечером на крыше раздавался какой-то шум, — продолжал Саусас, обращаясь к Рамону. — Сеньора де Сильва слышала грохот, как если бы кто-то пробежал по кровле. Вы были здесь в тот момент?
— Шаги на крыше? — повторил Рамон.
— Рамон, да проснись же ты! Мы не собираемся проторчать здесь из-за тебя всю ночь! — не выдержал Теодор.
— Отчего же, торопиться некуда, и у нас ещё целая ночь впереди, — усмехнулся Саусас, закуривая очередную сигарету. Он курил сигареты «Хитанес», и теперь комнату наполнял горьковато-сладкий аромат крепкого табака. — Ну так как, вы слышали шаги на крыше? — спросил Саусас.
— Я точно не помню. Но кажется, нет.
Детектив резко встал из-за стола.
— На бутылке его отпечатки пальцев, — сказал он, показывая на непочатую бутылку рома на столе. — Такие же отпечатки имеются на остове кровати и на прикроватном столике.
— А как насчет подоконника и ножей на кухне? — уточнил Саусас.
— Мы нашли лишь один нож с отпечатками, да и те принадлежат убитой, — ответил детектив.
— Угу, — неопределенно промычал Саусас. — Скажите, Рамон, вы были влюблены в Лелию?
— Да, — ответил Рамон.
— А, может, вы и жениться на ней собирались?
Рамон поджал губы, а затем вскочил со своего места и, ни слова не говоря, направился к двери. Детектив и двое полицейских бросились за ним и, ухватив за руки, отпихнули от двери. Когда они разворачивали Рамона, Теодору в какой-то момент удалось увидеть его изможденное, страдальчески искаженное лицо. Его швырнули обратно в кресло. Он же снова вскочил на ноги.
— Я не убивал! — кричал Рамон. — Это не я! Не я!
— Никто и не утверждает, что это сделали вы.
Рамон стоял посреди гостиной, и усадить его обратно в кресло было невозможно. По обеим сторонам от него застыли державшие его за руки полицейские.
— Тео, это сделал ты?
— Нет, Рамон, но я её нашел. Я пришел сюда и нашел её, — ответил Теодор.
— Я тебе не верю! Это твои цветы? Что, скажешь, это не ты их принес? — в голосе Рамона послышались истерические нотки.
— Это нам ещё предстоит выяснить, Рамон, — проговорил Саусас. — Сеньор Шибельхут утверждает, что он пришел сюда и влез в квартиру через фрамугу над дверью, потому что у него не было ключа…
— Но ведь у него есть ключ! — перебил Рамон, безуспешно пытаясь вырваться из рук полицейских.
— Я оставил его дома. Так что с собой его у меня не было. Я увидел свет в окне… я звал, окликал её, но она не отзывалась.
— Обыщите его. Посмотрим, нет ли у него ключа, — велел Саусас одному из детективов.
Теодор покорно выложил на стол все содержимое своих карманов бумажник, связка ключей с двумя ключами от машины и ещё двумя от дома плюс маленький ключик от почтового ящика, сигареты, зажигалка, мелочь, пуговица, оторвавшаяся от плаща — а в довершение ко всему детектив ещё и самолично проверил каждый его карман. Кроме того, были проверены ключи со связки — не подойдет ли какой-нибудь из них к замку на входной двери.