Вы говорите, это случилось примерно
неделю назад?
– Да.
– А в субботу вечером, три дня назад, вашего племянника убили. Теперь об этом. Вы не так уж много добавили к тому, о чем сообщали газеты, но
давайте посмотрим. Он вышел из квартиры, из вашего дома, и взял такси до ресторана «Чезар», где у него был назначен ужин. Он пригласил поужинать
трех женщин и двоих мужчин, и когда он появился, они все уже поджидали его в баре. Вместе с вашим племянником они прошли к заказанному им
столику и занялись коктейлями. Он вынул из кармана маленькую металлическую коробочку…
– Золотую.
– Золото – это металл, мадам. Он достал ее из кармана бокового кармана плаща, положил на стол и оставил там, пока совещался с официантом. За
столом завязалась беседа. Когда принесли тарелки, булочки и масло, коробочку куда то задвинули. В общей сложности она была на столе десять –
двенадцать минут. Когда подали hors d'ouevres , ваш племянник принялся за еду, вспомнил о коробочке с пилюлями, нашел ее за корзинкой с
булочками, достал из нее витаминную капсулу, проглотил, запил водой и принялся за свой hors d'ouevres. Шесть или семь минут спустя он дико
вскрикнул, вскочил на ноги, опрокинув стул, несколько раз конвульсивно дернулся, потом вдруг одеревенел, рухнул на пол и умер. Вскоре появился
врач, но ваш племянник был уже мертв. Выяснилось, что две другие капсулы из металлической коробочки, внешне похожие на извлеченную им, содержат
то, что и должны содержать, и совершенно безвредны, но ваш племянник проглотил цианистый калий. Его убили, подменив витаминный порошок
смертельным ядом.
– Разумеется. Вот почему…
– Я продолжу, с вашего позволения. Вы были и до сих пор остаетесь убеждены, что подмену осуществил один из его сотрапезников, коммунист, который
узнал, что ваш племянник работает на ФБР, и вы сообщили это инспектору Кремеру из полиции. Вы были совершенно не удовлетворены тем, как он
воспринял эту информацию, и, особенно, последующим разговором с ним вчерашним утром, и лично отправились в контору ФБР, встретились с мистером
Энстреем, но отклика в нем не нашли. Он заявил, что убийство в Манхэттене – это дело нью йоркской полиции. Рассердившись, вы отправились в
управление уголовной полиции, но инспектора Кремера на месте не застали. Тогда вы переговорили с сержантом по имени Стеббинс, потом ушли,
негодуя еще больше, с благосклонностью отнеслись к сделанному утром предложению вашего мужа проконсультироваться со мной, и вот вы здесь.
Упустил ли я что нибудь важное?
– Одно маленькое замечание, – Рэкил прочистил горло. – Наш разговор с инспектором Кремером о том, что Артур вступил в коммунистическую партию по
заданию ФБР, был конфиденциальным. Впрочем, разговор с вами тоже, разумеется, конфиденциальный, поскольку мы ваши клиенты.
Вулф покачал головой:
– Пока нет. Вы хотите нанять меня для того, чтобы я расследовал смерть вашего племянника?
– Да. Конечно.
– Тогда я должен поставить вас в известность, что хотя по части осторожности равных мне нет, я не смогу работать, если руки у меня будут
связаны.
– Справедливо.
– Хорошо. Я дам вам знать завтра, возможно еще до полудня. – Вулф потянулся для того, чтобы отодвинуть пресс папье и взять чек. – Могу я пока
сохранить его, но, разумеется, вернуть, если не смогу взяться за работу?
Рэкил растерянно хмурился. Его жена вмешалась:
– Почему, скажите на милость, вы не сможете взяться за нее?
– Не знаю, мадам. Надеюсь, что смогу.