Становится ясно, почему Путин придает такое огромное значение этой проблеме, проводя решительную политику поддержки молодых семей решительными методами, которые вызывают резкую критику в определенных кругах. Пользуясь поддержкой Православной церкви, вовлеченной Кремлем в кампанию по защите семьи и семейных ценностей, Путин подписал закон о запрете «гомосексуальной пропаганды», за который россияне проголосовали в 2013 году.
Подобный закон можно объяснить боязнью видеть, как исчезают исконные русские ценности, та модель общества, которую поддерживает большинство населения страны. И Церковь, и правительство опасаются, как бы страну не захлестнули нравы, пришедшие с «декадентского Запада». Некоторые даже видят в этом заговор, имеющий целью ослабить русскую нацию. Это стало своего рода актом сопротивления американизации общества. Как и Путин, многие люди считают, что демографический рост жизненно необходим для страны. А это возможно при двух условиях: внедрение настоящей политики поддержки семьи для увеличения рождаемости и стабильность в российском обществе. Следовательно, необходимо искоренить все то, что подвергает опасности семью, первую естественную ячейку общества, наиболее подготовленную и безопасную для роста ребенка и обеспечения его лучшего развития.
Способы, которыми Путин призвал олигархов к порядку, опять же демонстрируют его решимость убрать все препятствия на своем пути. Привыкшие за последние пятнадцать лет к полной безнаказанности, самые крупные российские олигархи были мягко отстранены от политики, ставшей прерогативой Кремля. Их попросили сосредоточиться на своих делах, не забывая «служить национальным российским интересам». Правила игры по-путински всегда были ясными. Неподчинившиеся были наказаны. Большинство из них выбрали постоянное или временное проживание за пределами России, как Борис Березовский или Владимир Гусинский.
Несколько подозрительных смертей немного сократили список опальных олигархов. Такой была смерть Березовского 23 марта 2013 года в Лондоне при обстоятельствах, вынудивших британское правосудие открыть дело, которое продолжается до сих пор. Другие непокорные олигархи получили удары от российской юстиции, несомненно одобренные в Кремле. Некоторые были наказаны тюремным заключением за свое сомнительное обогащение и демонстративное сопротивление власти. Для Запада символом такого ожесточенного сопротивления Кремлю стал Михаил Ходорковский. Освобожденный из тюрьмы, лишенный сегодня своего имущества, он уехал в Швейцарию.
Такая жесткость Кремля удивляет и шокирует западные страны. Но нужно ли напоминать, что она укладывается в традицию российских правителей и что Россия еще далека от демократических стандартов, действующих на протяжении более двух веков в либеральных странах Европы? Расположенная в одиннадцати часовых поясах, от Европы до Дальнего Востока, эта самая большая страна в мире мало похожа на европейские либеральные демократии. Желание судить ее развитие при помощи тех политических и социальных критериев, принятых на данный момент в западных странах, является претенциозным и небезопасным. Столь часто убежденные в том, что воплощают собой «добро» и что необходимо навязывать свое «добро» миру, западные страны выставляют себя чересчур самонадеянными. Они забыли свои долгие годы проб и ошибок, иногда через жестокость и насилие, приведшие сегодня к зрелой демократии.
Такое нравоучительное отношение часто искажает взгляд европейских аналитиков на Россию при Путине и провоцирует ее неприятие Запада, внимательно подмеченное и на Востоке, и на Юге.
Требовать от россиян, чтобы они маршировали с нами в ногу уже сейчас, чтобы без промедления приняли наши ценности и наши вкусы, имеет смысл только в том случае, если мы попытаемся понять их недавнюю драматичную историю.
Менее чем за один век Россия испытала три больших политических и моральных потрясения: большевистская революция 1917 года, последовавший за ней уход большей части элиты общества на Запад и катастрофический экономический спад; затем распад советской империи и крах коммунистического строя в 1991 году, сопровождавшийся новой потерей моральных ценностей для нескольких поколений; наконец, период нестабильности в 1991–2000 годах, способствовавшей разграблению страны, административному хаосу, потере военного и дипломатического авторитета, демографическому спаду.
Россияне пережили такие национальные трагедии, равных которым нет в других странах Северного полушария. Миллионы смертей «кроваво-красного века» заполнили историческую память народа. Русские не забыли ни страшного голода, ни массовых репрессий, организованных Сталиным для укрепления своей власти. Они одновременно с гордостью и болью вспоминают Великую Отечественную войну против нацистов 1941–1945 годах, которая оставила в России больше жертв, чем во всех других союзнических странах вместе взятых. Они стыдятся огромной системы советских концлагерей, мрачные секреты которых еще не до конца раскрыты. Эти революции и преступления против человечности, столь быстрый прогресс и такой же быстрый спад выковали и ожесточили российское общество. Эти славные и постыдные, волнующие и страшные события сформировали мощную коллективную память страны, ставшую питательной средой для тех ожиданий, которые принес во власть Владимир Путин в 2000 году. И это объясняет сегодня его выдающуюся жизнеспособность в качестве лидера России.
Все началось в Санкт-Петербурге
Этот наш горький отечественный опыт еще поможет нам при возможном новом повторе неустойчивых общественных состояний, он предупредит нас и отвратит от губительных срывов.
Александр Солженицын, 2007 год
Владимир Путин возглавил очень сложную страну, национальная история которой считается одной из самых жестоких и противоречивых за последние сто лет. Нет ничего подобного в мире, нет такого и в Западной Европе, также познавшей много потрясений в XX веке. Эти факты нельзя забывать, когда кто-то интересуется Россией и местом Владимира Путина в ее современной истории. Хозяин Кремля столкнулся с огромной территорией в 17 миллионов квадратных километров – самая большая страна в мире, – расположенной в одиннадцати часовых поясах, населенной 148 миллионами жителей, входящих в 150 различных национальностей, исповедующих множество религий, включая и слепую веру в коммунистические идеалы.
С точки зрения Москвы география России выражена совершенно недвусмысленно: карты, составленные русскими, помещают их страну аккуратно между Соединенными Штатами Америки, сегодняшней сверхдержавой, и Китаем, завтрашней сверхдержавой. Далеко на западе возникает перешеек земли, разделенный на тридцать с небольшим стран – это «старушка Европа».
Сегодняшняя российская геополитика, отталкивающаяся от именно такого положения вещей – не всегда ясного, если нет желания вникать, – объясняет стратегию и политику Владимира Путина. Российский президент исходит не только из современной действительности своей страны. Но также опирается на ее историю, как и все его соотечественники, среди которых по-прежнему сильна ностальгия по великому прошлому. Это особенно справедливо для России 2010-х годов. Россияне вновь открывают для себя свою историю иногда с удивлением, часто с гордостью. Путин возглавляет страну, которая никогда не знала демократии и либеральных свобод в западном понимании этих слов, за исключением, быть может, несколько хаотичной и несовершенной версии политического строя последних двадцати лет. Перейдя почти без паузы от самодержавия Российской империи к классовой диктатуре СССР, русские не приобрели опыта политического плюрализма, рыночной экономики, политики разделения властей и не имели долгой практики общественных и личных свобод. Они только сейчас открывают для себя то, что является повседневностью для европейской демократии, сформированной за последние двести лет. Для России процесс начался лишь двадцать лет назад, после распада Советского Союза (1991), и окреп лишь в конце тяжелейшего периода, когда во главе страны был Борис Ельцин (1991–2000).