Характерник. Книга первая. Юность - Ли В. Б.

Характерник

Книга первая. Юность

В. Б. Ли

© В. Б. Ли, 2017

ISBN 978-5-4483-6177-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо вступления

«KOYOPA». Воины-маги Запорожской сечи.

Характерник – это казак, обладающий паранормальными способностями: телепатией, ясновидением, гипнотическим воздействием. Существует немало легенд о том, что эти люди обладали к тому же способностями к путешествиям по потустороннему миру. Часто характерники были атаманами. Возможно, боевые успехи и сила украинского казачества связаны именно с тем, что зачастую командовали ими практически непобедимые воины. Казаков-магов называли также «галдовниками» (от украинского «галдовать» – «колдовать») и «заморочниками», потому что они умели напускать на людей «морок» (туман и сон, галлюцинации)…

По преданию, казаков-характерников готовили с младенческого возраста. По-видимому, опытные воины-маги могли с пеленок различать юное дарование. Мальчик на долгие годы становился «декурой» (служкой) такого мага, передававшего ему знания, которые, в свою очередь, сам когда-то получил от учителя.

Характерникам приписывались самые разные умения. По легендам, они могли разгонять облака и вызывать грозу, выходить сухими из воды и мокрыми из пламени, в мгновение ока переноситься из одного края степи в другой. А еще им по силам было заговаривать раны и даже ставить на ноги мертвецов. И уж, само собой, они умели «отводить глаза».

Считалось также, что характерники способны обращаться в волков. В дохристианские времена бога-громовержца Перуна представляли в сопровождении двух волков, или хортов, как их называли. Именно о превращении в хорта говорится в легендах про атамана Сирко, одного из самых известных воинов-магов. Недаром слово «cipra» (укр.) – один из эпитетов волка.

Пролог

Жаркая летняя ночь, над городом все еще стоит духота. Сквозь смог просвечивают яркие точки звезд, серп луны едва виден за облаками. Второй час, улицы пустынны, иду пешком через полгорода. Мне все ни почем, готов взлететь от радости, первое свидание с самой красивой девушкой на нашем курсе. Я заметил Наташу на вступительных экзаменах в наш политехнический институт, с тех пор весь год тайно мечтал о ее улыбке, ласковых словах, прикосновении к ее нежным рукам. Но боялся даже подойти к ней, всегда окруженной подругами и многочисленными поклонниками. А сегодня она как-то особо посмотрела на меня, улыбнулась, о чем-то спросила, а я даже не расслышал, слова доносились едва слышно, только улыбался ей в ответ. А потом в каком-то отчаянии решился и попросил встретиться со мной сегодня вечером. И не поверил своим ушам, когда услышал слова согласия.

Мы много гуляли, посидели на лавочке в парке Горького, о чем-то говорили, я по какому-то наитию обнял и поцеловал Наташу, она ответила, все потом происходило как во сне… Теперь, проводив ее к дому на проспекте Достык, возвращаюсь в свое общежитие почти в другом конце города. Ноги несут меня сами, я в мыслях все еще с любимой, вспоминаю каждое ее слова, милые жесты, теплые губы. И не сразу услышал, как в одном из дворов раздался вскрик, а после девичий голос о помощи. Когда мое внимание перешло с грез в реальный мир и прислушался, то ничего странного не заметил, решил, что показалось. Но тут вновь раздался приглушенный крик, я, не раздумывая, бросился в темный двор на помощь. Приглядываюсь, едва различаю контуры двоих насильников, раздевающих девушку. Подбегаю, сходу бью боковым ударом в голову одному из них, тот оставляет жертву, разворачивается ко мне, добавляю прямым в челюсть, и тут резкая боль охватывает бок, в голове замутило, я потерял сознание.

Глава 1

Прихожу в себя опять от боли, по всему телу – голове, груди, рукам-ногам, хотя помню только в боку, по-видимому, ударили ножом. Правда, боль тупая, не такая резкая, как-будто меня хорошо помяли или попинали. Минуту лежу, прислушиваясь к себе, затем медленно открываю глаза. Надо мной низкий, побеленный известью потолок, стены тоже, слева два маленьких окна. Комната небольшая, в одном углу русская печь с полатями, в другом висят иконы, обрамленные белыми полотенцами. Сам я лежу на лавке возле печи, подо мною соломенный матрас, накрыт какой-то дерюгой, никаких простыней и прочего постельного белья. Стягиваю дерюгу, пытаюсь привстать, вспыхивает острая боль, опять откидываюсь. Да, крепко меня побило, лучше полежать и меньше двигаться, пока не станет лучше. Подождал и когда боль стихла, продолжил осторожно осматриваться, стараясь не беспокоить свое побитое неизвестным образом тело.

Сразу привлекла внимание одежда на мне, вместо футболки и светлых брюк какая-то рубашка из грубой белой ткани и синие шаровары, такие я видел по телевизору на украинских парубках, лихо отплясывающих гопак. Следующее, что я вначале подсознательно ощутил, а затем увидел – тело не совсем мое, или вернее, совсем не мое. Руки, от пальцев до бицепсов, ноги, не удержался, несмотря на вновь возникшую боль, приподнял подол рубашки, опустил шаровары и исподнее – все чужое, незнакомое. Широкая кость, мозолистые ладони, налитые мышцы по всему телу, хотя я тоже не такой слабак, серьезно занимаюсь боксом, первый разряд, но все же не до такой степени накачан. От охватившего меня лихорадочного волнения и непонимания случившегося в голове снова закружилось, я ушел в забытье.

В очередной раз пришел в себя от звука мужских голосов. Приоткрываю глаза, поворачиваю голову в их сторону, вижу сидящих за столом у окна двоих примечательного вида пожилых мужчин, как будто из исторического фильма о запорожских казаках – обритые головы, на макушке длинный хохол-оселедец, заведенный за левое ухо, длинные усы, одетых, как и я, в белую сорочку и шаровары, на ногах мягкие сапоги. У одного из них на левом боку висит сабля, два пистоля за шелковым поясом, второй, постарше, без оружия. Говорят меж собой неторопливо, на непривычном мне, но все же понятном, языке, похожем на украинский. По-видимому, заметили мой взгляд, оба повернулись ко мне. Тот, что постарше, встал, подошел ко мне, внимательно посмотрел, а потом спросил: Ну, що ж, Иван, як почуваєшся? Як же ти тик необережно, впав з коня?

Виновато улыбнулся, а после отвечаю, невольно подстраиваясь под его говор: Непогано, дядько. Сам не знаю, що з мною сталося.

Тут второй собеседник заторопился, стал прощаться, а мне сказал, уходя: Видужуй, Иван, набирайся сил, нам скоро в похід.

Отвечаю ему вслед: Дякую, обов'язково спробую.

Оставшийся казак еще раз внимательно посмотрел мне в глаза, а затем уверенно высказался: Ти не Иван. Хто ти?

Я растерялся, как от слов хозяина дома, это уже мне стало понятно, так и собственного незнания, кто же я, в этом теле? Потом решил поведать о себе проницательному старику все, как есть, с последней ночи, оставшейся в памяти. Рассказ занял несколько минут, казак слушал меня внимательно, не перебивая, несмотря на некоторую сумбурность, с которой я вспоминал происшедшие события. После, когда я высказался, стал задавать вопросы обо мне, как зовут, чем занимался, кто родители, какими умениями и знаниями обладаю, об увлечениях и интересах, о моем времени. Рассказывал я привычном языком, не ломая голову суржиком, а слова старика сами стали восприниматься также на русском, а не казацким говором.

После нашей долгой беседы хозяин, Данила Степанович Войков, сказал мне: Слушай меня внимательно, хлопец, ты теперь не Сергей Абрамов, а Иван Свирьков, родом из Капуловки. Отец твой, добрый казак, Лукьян Кондратьевич, мать Аксинья Тимофеевна, кроме тебя, у них еще трое детей. Я забрал тебя у семьи еще в малом возрасте на воспитание в будущего характерника, есть способности. Как быть с тобой дальше, посмотрим, может и у тебя они есть, вижу задатки. Слушайся меня не переча, я заместо отца родного, что велю, немедля исполняй. Все понял, Иван?