Впрочем, таких – или весьма похожих – набросков у Майка было уже три. Не исключено, что все они когда‑то были вырваны из одного альбома.
– Ты, я вижу, скучаешь? – с улыбкой спросил Аллан.
В одной руке он держал каталог с несколькими загнутыми страницами, в другой – пустой бокал из‑под шампанского. К его галстуку в тонкую полоску прилипло несколько крошек: похоже, Аллан рискнул попробовать несколько канапе.
– Скучаю, – признался Майк.
– Как, неужели ни одна блондинка‑«золотоискательница» не сделала тебе предложения, от которого ты не смог отказаться?
– Пока нет, увы.
– Впрочем, мы же не где‑нибудь, а в Эдинбурге. В этом городе нормального молодого мужчину скорее попросят составить партию в бридж… – Аллан огляделся по сторонам. – А сегодня здесь все как всегда: халявщики‑дармоеды, маклеры, агенты, крупные коллекционеры…
– И к какой категории относимся мы?
– Мы относимся к настоящим любителям искусства, Майкл. Только так – и никак иначе.
– Ты уже решил – будешь завтра за что‑нибудь бороться?
– Наверное, нет… – Аллан вздохнул и зачем‑то заглянул в свой пустой бокал. – У меня на столе скопилась целая пачка счетов за обучение, которые нужно оплатить. Я знаю, знаю, что ты сейчас скажешь: что в городе, мол, хватает хороших бесплатных школ, что сам ты тоже учился в обычном муниципальном заведении и это не принесло тебе никакого вреда, но… В данном случае речь идет не об образовании, а о традиции. Как‑никак, три поколения Крукшенков учились в одной и той же закрытой частной школе и… Мой отец перевернулся бы в гробу, если бы я отдал парней куда‑то еще.
– Думаю, Марго тоже было бы что сказать по этому поводу.
При упоминании своей бывшей жены Аллан преувеличенно содрогнулся, изображая страх. Майк улыбнулся, но ничего не сказал. Некоторое время назад он уже предложил Аллану финансовую помощь – и совершил ошибку. Человек, который работал в банке и каждый день имел дело с самыми богатыми людьми Шотландии, не собирался опускаться до подачек.
– Заставь Марго платить свою долю, – поддразнил Майк друга. – Ты всегда говорил, что она зарабатывает не меньше твоего.
– О, она в полной мере воспользовалась своей финансовой независимостью, когда выбирала себе адвокатов.
Проходивший мимо официант предложил им блюдо с плохо пропеченными канапе. Майк отрицательно качнул головой, а Аллан попросил принести еще шампанского.
– То, что они тут подают, можно назвать шампанским лишь с очень большой натяжкой, – заметил он, когда официант отошел достаточно далеко. – Обыкновенная шипучка, по‑моему. Думаешь, почему каждая бутылка завернута в салфетку? Чтобы мы не могли прочесть этикетку – вот почему! – Аллан снова оглядел зал. – Ты еще не разговаривал с Лаурой? – уточнил он.
– Только поздоровался, – ответил Майк. – Лаура сегодня нарасхват.
– Зимний аукцион был первым, который она вела, – напомнил Аллан. – И не сказать, чтобы он прошел удачно. Ей нужно расположить к себе потенциальных покупателей.
– А мы к ним не относимся?
– Прости, Майк, но тебя же видно насквозь. Тебе недостает того, что игроки в покер называют «лицо». Когда ты с ней здоровался, Лаура узнала о тебе все по твоему взгляду и глуповато‑восторженной улыбке. Я давно заметил: если ты видишь картину, которая тебе нравится, ты делаешь стойку, как охотничий пес, а когда решаешь купить – приподнимаешься на цыпочки… – Пытаясь показать, как ведет себя приятель, Аллан несколько раз качнулся с пятки на носок – и практически без перехода протянул свой бокал навстречу официанту, который спешил к ним с бутылкой шампанского.