Джанет отстегнула от пояса рацию и вызвала «скорую помощь». Ей повезло, на Хилл‑стрит устройство сработало. Переносные рации, работающие в УКВ‑диапазоне, были менее надежны, чем работающие в FM‑диапазоне переговорные устройства в патрульных машинах – полицейские жаловались, что связь часто пропадает, а в многочисленных мертвых зонах ее и вовсе нет.
Деннис, покачивая головой, спустился вниз.
– Нигде не обнаружил этого скота, – сказал он, передавая Джанет одеяло, подушку и полотенце. Кивнув в сторону женщины, добавил: – Это для нее.
Джанет осторожно подложила подушку под голову женщины, накрыла ее одеялом и прижала полотенце к ране. Да, подумала она, вот уж не ожидала подобной заботы от нашего Дена.
– Как думаешь, может, он из тюрьмы сбежал? – спросила она.
– Не знаю. Посмотрю в задней части дома. А ты побудь здесь до приезда «скорой».
Прежде чем Джанет успела ответить, Деннис уже скрылся. Не прошло и минуты, как она услышала его крик:
– Джанет, иди сюда скорее! Тут есть на что посмотреть!
Заинтригованная Джанет взглянула на женщину. Кровотечение прекратилось, и сидеть возле нее смысла не было, но все же Джанет с большой неохотой оставляла несчастную одну.
– Джанет! – снова позвал Деннис. – Быстрее!
Она бросила последний взгляд на распростертое на полу тело и пошла в заднюю часть дома. В кухне было темно.
– Спускайся сюда.
Она не видела Денниса; его голос звучал откуда‑то снизу. Справа от Джанет виднелась раскрытая дверь, за которой три ступеньки вели вниз на площадку, освещенную голой лампочкой. Там находилась еще одна дверь, по всей вероятности, в гараж, а ступени спускались дальше, в подвал.
Деннис стоял в самом низу, на площадке перед третьей дверью, к которой был прикреплен постер с фотографией голой женщины. Она лежала на спине на роскошной кровати, с широко раскинутыми ногами, глядела на зрителя поверх пышных грудей, манящей улыбкой приглашая его заняться любовью. Деннис с широченной усмешкой стоял перед постером.
– Придурок! – злобно прошипела Джанет.
– Где же твое чувство юмора?
– Да это же не смешно.
– Неужели? А как тогда?
– Не знаю. – Джанет заметила пробивавшийся в щелки свет, слабый, дрожащий и мигающий, как лампочка с плохим контактом. А еще из‑под двери доносился необычный запах. – Чем это пахнет? – спросила она.
– Откуда мне знать? Сыростью, затхлостью? А может, там канализация течет?
Но Джанет почудился трупный смрад, дух тления, смешанный с дымом ароматических сандаловых палочек. Ее передернуло.
– Ну что, попробуем войти? – спросила она почему‑то шепотом.
– Давай, – кивнул Деннис.
Джанет шла впереди, последние несколько шагов перед дверью она сделала на цыпочках. Адреналин бешено клокотал в ее крови. Оказавшись наконец у двери, Джанет толкнула ее и подергала. Заперто. Она отошла в сторону, и Деннис использовал в качестве ключа свою ногу. Замок вылетел вместе с кусками дерева, и дверь широко распахнулась. Деннис, стоя сбоку от дверного проема, склонился в шутовском джентльменском поклоне и произнес:
– Только после вас!
Джанет шагнула в подвал. Деннис – следом, почти упираясь ей в спину.
У нее едва хватило времени на то, чтобы осознать первое впечатление от маленького помещения, в которое она попала: зеркала; десятки горящих свечей вокруг брошенного на пол матраца; девушка на матраце, нагая и связанная; что‑то желтое вокруг ее шеи; ужасный запах, который курящиеся благовония делали еще более несносным, – пахло так, словно рядом с протухшей коровьей тушей произошел разрыв канализационной трубы; примитивные рисунки углем на белой стене – это запечатлелось в ее памяти перед тем, как все произошло.