Гуров вошел в кабинет следователя, когда тот торопливо что-то печатал на ноутбуке, хмуря брови и покусывая полные губы. Сыщик специально для такого случая надел форму и теперь с удовольствием наблюдал, как меняется выражение лица молодого старшего лейтенанта при виде его полковничьих погон. Часто это срабатывало.
– Вы следователь Ходулин? – осведомился Гуров, снимая фуражку и небрежно вешая ее на вешалку-стойку у двери.
– Так точно! – Старшего лейтенанта снесло со стула навстречу гостю. – Здравия желаю!
– Здравствуйте. – Лев неторопливо осмотрел кабинет, протянул следователю руку и представился: – Полковник Гуров, Главное управление уголовного розыска МВД.
По выжидающему взгляду старшего лейтенанта, который заметил сыщик, Ходулин не был простаком, что практически исключается при его профессии. И его чинопочитание и уважение к большим звездам не заходило так далеко, чтобы он забыл о правилах. Пришлось достать из нагрудного кармана форменной рубашки служебное удостоверение и протянуть следователю.
– Прошу, – показал рукой Ходулин на стул возле своего стола, дождался, пока высокопоставленный гость сядет, и только потом, согласно правилам, сел сам. – Слушаю вас, товарищ полковник.
– Как вас зовут, Ходулин? – поинтересовался Лев.
– Игорь, – напряженно улыбнулся следователь, потом помялся и добавил: – Игорь Сергеевич.
– У меня к вам серьезное дело, Игорь Сергеевич. Учитывая особую важность оперативной разработки, которая находится на контроле в нашем Главке, мы не пошли обычным путем через согласование с вашим руководством. Надеюсь лишь на ваше понимание и чувство долга офицера.
– Я вас слушаю, – уже без улыбки произнес следователь.
– Меня интересует одно дело, которое ведете вы. Задавать и интересоваться всем я не намерен. Меня интересуют лишь кое-какие детали, которые имеют значение с оперативной точки зрения.
– Я понял вас, товарищ полковник, – кивнул Ходулин и опустил голову, глядя на свои руки. – Но и вы меня поймите. Даже несмотря на то, что вы полковник полиции и служите в МВД, я все равно совершу огромное должностное нарушение, граничащее с преступлением, если стану рассказывать вам о ходе расследования.
– Перестаньте, Игорь Сергеевич! – поморщился Гуров. – Меня не интересует ход расследования. Не перегибайте, пожалуйста, палку. Вы расследуете дело о смерти бывшего спортсмена Лобачева, так?
– Так.
– У вас действительно есть основания полагать, что его убили? Ведь в новостях по городу говорили, что Лобачев умер от сердечной недостаточности. Что показало вскрытие?
– Да в том-то и дело, товарищ полковник, что вскрытие ничего особенного не показало. Действительно остановка сердца.
– А от чего оно остановилось?
– Я не знаю, так было написано в результатах вскрытия. Вообще-то мы ничего особенного и не искали. Отравления нет, ничего постороннего в желудке не обнаружили. Главное, нет телесных повреждений. А причин может быть много, как мне сказали медики. Иногда бывает так, что сердце просто останавливается.
– Это понятно, – перебил Гуров следователя, – тут вы меня не удивите. Лучше скажите, почему вы считаете, что это убийство, и почему подозреваете в нем Иванчука?
– А-а, – улыбнулся Ходулин, – вот в чем причина. Иванчук каналы давления ищет.
– Послушайте, Ходулин. – Лицо Гурова стало непроницаемым, а тон ледяным как айсберг. – Если Иванчук виновен, можете сажать его, сколько вашей душе угодно. Мне до него лично дела нет. Меня интересуют основания ваших подозрений, факты, которые заставили вас подозревать убийство.
– Простите, – смутился следователь. – Дело в том, что мне удалось установить… Не сразу, это уже когда я подшил результаты патологоанатомического исследования, когда начал уже писать постановление в отказе возбуждения уголовного дела. Дело в том, что Лобачеву незадолго до его смерти сильно угрожали. У меня появились свидетельские показания людей, которые не хотели признавать их официально. Поэтому я и взялся за дело Лобачева с новой силой. А Иванчук был последним человеком, который видел Лобачева живым и общался с ним.
– Ваше руководство знает о новых версиях и, соответственно, о новых свидетельских показаниях?
– Нет еще. Начальник у меня в отъезде, и послезавтра я буду докладывать ему о том, что не стал оформлять «отказное».
– Молодец, – искренне похвалил Гуров. – Мог бы и отказать в возбуждении уголовного дела, и никто бы не узнал, что там могло быть убийство. Ладно, я больше давить на вас не буду. Все, что мне нужно, я узнал. Остальное пойдет официально, и соответствующие указания вы получите от своего начальника.
– А что, товарищ полковник, у вас тоже есть подозрения, что Лобачева убили? Вы нашли людей, которые ему угрожали или были заинтересованы в его смерти?
– Ух ты как! – засмеялся сыщик. – А кто две минуты назад мне тут с хмурым лицом пытался объяснить, что нарушать служебный долг нельзя, что о ходе расследования нельзя рассказывать никому, какие бы звезды на погонах он ни носил.
– Виноват, – снова смутился молодой следователь.
– Ладно, это я пошутил. Все правильно, Игорь Сергеевич. Это я честный и неподкупный, но мог ведь прийти и другой человек, кто интересуется ходом расследования и деталями из корыстных побуждений.
К большому удивлению Гурова, генерал Орлов ждал его в своем кабинете с ленивым выражением лица и в каком-то непривычном расслабленном состоянии. При постоянной нехватке времени и огромной загрузке шеф Гурова просто не мог иметь такого выражения лица. Он постоянно был в тонусе, напряжен, постоянно держал в голове огромное количество информации, готовой для предоставления руководству или для оперативного использования его сотрудниками.
– Не понял? – замер в дверях Лев, глядя на старого друга и начальника. В голове сыщика мелькнула даже мысль, а не уволили ли его шефа за это утро. – Ты что, Петр Николаевич? У тебя выходной или теща уехала?
– Бывает такое в нашей жизни, – усмехнулся Орлов и потянулся, не вставая с рабочего кресла. – Маленький подарок судьбы. Один из тех, которые позволяют не перегреться на работе. Отменили большое совещание. А я из-за него все дела отложил на полдня. Теперь вот поддаюсь соблазну не форсировать, раз отменил.
– Удается? – засмеялся Гуров, подходя и усаживаясь за приставной столик.
– Нет, – вздохнул генерал. – Отвык за столько лет не думать о работе. Мы ведь с тобой и дома о ней думаем. Ладно, хватит лирики. Что там у тебя?
– Помнишь, информация проскочила о неожиданной смерти известного в прошлом спортсмена, призера чемпионатов России по самбо Олега Лобачева?
– Ну, помню. И что? – напрягся Орлов.
– Есть основания предполагать, что его убили.
– Так, – прищурившись, покивал головой генерал. – Значит, не доказательства появились, не подозрения, а основания полагать? Ну, изложи.
– А почему тебя моя информация не удивила? – спросил Гуров. – У тебя есть что-то по миру спорта? Что-то связанное с допингом?
– Ты давай, излагай, с чем пришел, а я уж потом добавлю своего видения, – махнул рукой Орлов и приготовился слушать.
– Ну, хорошо. Не так давно я познакомился с одной молодой особой, Кирой Соломатиной, владелицей салона красоты. Познакомился случайно во время урока бальных танцев в парке. Ну, так получилось, что познакомились поближе, посидели в кафе, потому что она натерла ногу, и мне пришлось…
– Лева, – хмыкнул Орлов, – не надо подробностей, а то ты как будто оправдываешься. Я ничего такого о вашем знакомстве и не подумал. Я тебя знаю.
– А я не поэтому так подробно рассказываю, – нахмурился сыщик. – Я теперь пытаюсь сам понять, а было ли то знакомство случайным. Так вот, мы обменялись визитками, а спустя какое-то время она позвонила и попросила помощи. Ее любовника стали подозревать в причастности к смерти этого самого Лобачева. Но она клянется и божится, что это беспочвенно. Хотя представления не имеет, чем занимается ее друг-бизнесмен, который, кстати, ей этот салон красоты и подарил.