– Даки – отличные воины, не понимаю, зачем вам наставления простого центуриона. – Лар Элий, может быть, и не счел, что высказал комплимент, но Титания все же немного загордилась. Он считает даков отличными воинами.
– Центурион занимается обучением новобранцев, так что… – пояснила Титания.
– Не думаю, что ваши люди обрадуются методам, которые использует центурион при подготовке новобранцев, – усмехнулся Лар Элий. – Честно говоря, мне кажется, что никому эти методы не нравятся.
– Но они работают – и помогают справиться с поставленной задачей в кратчайшие сроки, – горячо возразила Титания.
Лар Элий прикоснулся к виску, словно отгоняя непрошенные мысли.
– Да, работают, – холодно, однако с видимым напряжением в голосе ответил он. – А знаешь ли ты, что не все новобранцы становятся в строй когорты?
– Но… почему? – Титания взглянула в глаза Лару и вздрогнула, словно прикоснувшись к кусочку льда. Серые и холодные, эти глаза были словно воротами в иной мир, ледяной мир, полный боли и яркого, пронизывающего света. Нет, не тьмы, ведь тьма – это шанс спрятаться, а этот жестокий свет… Он неумолим.
– Остальные не доживают, – ответил он, не отводя глаз.
Сначала в ее взгляде была лишь тень страха и недоверия, но потом Титания взяла себя в руки, и черные омуты ее глаз заставили весь мир вокруг них замолчать. В ее глазах снова было то самое, неназываемое. И страсть, обжигающая и пугающая. Титания смотрит так только на него? Мысль об этом заставила Лара Элия на мгновение задержать дыхание. Как это ни странно, никогда в жизни на него так не смотрели женщины. Он всегда знал, что предназначен для Верании, а она для него. Потом он вступил в легион, потом женился… В его жизни была только одна женщина, его жена.
– Тогда оставим эту тему. Но мой отец все равно захочет отблагодарить тебя, – сообщила Титания.
– Он в своем праве, – пожал плечами Лар Элий.
Титания улыбнулась:
– А теперь, не расскажешь ли ты мне о том, как строится римский каструм?
– Это секрет Рима, – быстро и не задумываясь ответил он.
– Рим больше здесь не властен. Ни над тобой, ни надо мной, – напомнила Титания.
Лар Элий осмотрелся по сторонам, словно первый раз за много лет осознал это.
– Клянусь богами, это действительно так, – усмехнулся он. – Прости, я ответил так исключительно по привычке.
Титания позволила себе легкую улыбку:
– Полагаю, что больше чем за два десятилетия службы ты привык отвечать исключительно по уставу.
– Ты права, но давно уже пора отвыкнуть. – Лар Элий скрестил руки на груди.
– Не думаю, что это так легко сделать. Вы же продолжаете жить так, словно и не выходили в отставку. Если присмотреться, то окажется, что наибольшая часть жизни многих растрачивается на дурные дела, немалая часть – на безделье, а вся жизнь в целом вообще не на то, что нужно. Но ты не таков. И твои люди не таковы.
Лар посмотрел на нее с любопытством.
– Ты ни разу не была в нашем лагере, откуда такая осведомленность?
– Во–первых, Луций Веллий весьма разговорчив, – рассмеялась Титания. – А во–вторых, многие жены твоих ветеранов имеют кучу родни в Патависсе.
– Понятно, – протянул он, – мир полнится слухами.
– Людям интересно, ведь вы, римляне, поселившиеся в долине, – это совсем не то, что римляне, оставшиеся в Патависсе, – объяснила Титания.
Настала его очередь пожимать плечами.
– Мы – бывшие солдаты, а не торговцы и ремесленники.
– Прежде всего вы – это племя.
– Племя? – не понял он.
Титания объяснила:
– Семья.