Они вышли из комнаты, спустились по винтовой лестнице и вошли в большой зал. Гризель растолкала заполнивших огромное помещение мужчин, чтобы ее хозяйка могла пройти к столу на возвышении, где ее ждал дед.
Дугалд Керр смотрел, как к нему приближается внучка. В карих глазах пылала гордость, и губы его изогнулись в усмешке. Озорная девчонка вырядилась, чтобы устрашить, и, судя по открытым ртам, которые он заметил, окинув взглядом зал, ей это удалось. Она сумела пробудить похоть во многих мужчинах, но шла, не опуская глаз и не смущаясь гостей. Мэгги шла с уверенностью его единственной наследницы и ближайшей кровной родственницы, помимо брата Дэвида.
Дугалд гордился ею, в особенности потому, что даже и не надеялся, что хрупкая и слабая невестка, умершая во время родов, сможет подарить ему наследника, уж не говоря о такой крепкой девушке, как Мэгги. Его младший сын, Роберт, женился на Глинис Керр, из недердейлских Керров. Прошло много веков, так что родство между ними было самое отдаленное. К несчастью, Глинис оказалась слишком хилой и, прежде чем родить Мэгги, потеряла двух сыновей. Роберт погиб в самом начале беременности Глинис, и Дугалд Керр почти отчаялся.
Оба его старших сына, их жены и дети — все умерли. Самый старший, как и самый младший, погиб во время приграничных войн. Он тогда только женился, и его жена не успела родить. Она вернулась в свою семью и снова вышла замуж. Среднего сына, его жену и двух маленьких сыновей унесла зимняя эпидемия. Роберту тогда сравнялось всего шестнадцать. Годом спустя женился и он, а через три года погиб. Однако его жена, войдя в серьезность положения семьи, сумела подавить свою скорбь, чтобы родить здорового ребенка. А увидев лицо свекра, когда младенец выскользнул из ее чрева, Глинис прошептала два слова: «Простите меня», перестала цепляться за жизнь и умерла.
И сейчас, глядя на то, как дочь Глинис приближается к столу, Дугалд Керр жалел, что Глинис не дожила до этого дня и не увидела блистательную наследницу, которую они с Робби подарили Брег-Ашеру. Он широко улыбнулся, когда Мэгги ступила на возвышение, сначала поздоровалась с дядей Дэвидом, потом наклонилась и поцеловала Дугалда Керра в румяную щеку. Усевшись в дубовое кресло с высокой спинкой, стоявшее по правую руку от деда, она окинула взглядом собравшихся.
— Остался ли на границе хоть кто-то, кто не пирует сегодня за твой счет, дед? — лукаво спросила Мэгги, и в ее карих глазах заплясали озорные искорки.
— Вполне возможно, среди этой своры приграничных жителей находится и твой супруг, девочка, — ответил он, улыбаясь внучке.
Мэгги, признавался он себе, была его слабым местом, только поэтому он позволял ей без присмотра ходить куда угодно. Ее дерзость и независимость восхищали Дугалда, но ему хватало мудрости понимать, что в любой другой женщине это бы его возмутило.
— Сегодня вечером в этом зале нет мужчины, с которым я готова обвенчаться и разделить постель, дед, — откровенно заявила Мэгги.
— Место женщины рядом с мужем, — мягко заметил Дэвид Керр.
— Да почему? Потому что мы слабые и хрупкие сосуды, дядя? Потому что нам сказали, что Господь сначала создал мужчину, и поэтому в Его глазах мы существа низшие? Но если так, почему женщины должны вынашивать новую жизнь во славу Господа? — требовательно спросила Мэгги.
— Почему ты все время задаешь такие чертовски умные вопросы, племянница? — парировал священник, в глазах которого плясали веселые искры.
— Потому что обожаю загонять тебя в угол, дядя. Я решительно отказываюсь соглашаться с церковным утверждением, что женщины — существа низшие и годятся только на то, чтобы вести дом и порождать новые души. И еще я не желаю мужа, который через мою голову завладеет Брег-Ашером. Я прекрасно сумею управлять Ашер-нам-Брегом самостоятельно, мне не требуется для этого какой-то посторонний мужчина, — твердо заявила Мэгги.