Ей очень хотелось придумать, как помочь изящной и хорошенькой Терел.
— Не понимаю, — сказала раздраженно Терел. — Почему мы должны жить в этом богом забытом городишке и не можем поселиться в Денвере, Сент-Луисе или в Нью-Йорке?
— Бизнес?! — воскликнула Терел, плюхнувшись на кровать. — Бизнес! Это единственное, о чем говорят в этом городе. Но почему здесь не может быть приятного светского общества?
Тем временем Нэлли поправила другую шляпку и, прежде чем положить ее в коробку, распушила высушенные перья на ее тулье.
— Но почему? На прошлой неделе был очень славный вечер на свежем воздухе у мистера и миссис Мэнкин, а в прошлом году Бал урожая у мистера и миссис Таггерт.
Терел сморщила носик.
— Все эти деньги и семейные дела одним лыком шиты. Все знают, что Таггерты немногим отличаются от шахтеров.
— Мне они кажутся симпатичными.
— О Нэлли! Ты каждого считаешь симпатичным.
Терел, опершись на локоть, наблюдала за сестрой. На прошлой неделе она в сотый раз слышала от кого-то, как хороша Нэлли и как портит ее полнота. Терел даже видела, как Марк Фентон внимательно смотрел на Нэлли. Марк был красивым и богатым и, в представлении Терел, должен был смотреть только на нее.
Она подошла к туалетному столику и вынула из ящика коробку шоколада.
— Нэлли! У меня есть подарок для тебя.
Нэлли улыбнулась своей любимой сестре.
— Ты не должна одаривать меня. У меня есть все, что нужно.
— Ты откажешься от моего подарка? — Терел кокетливо надулась, выпятив нижнюю губу. Она протянула коробку конфет. — Тебе не нравится? — Терел была готова заплакать.
— Нет, конечно, я ее возьму. Просто я должна поменьше есть, чтобы похудеть.
— Но тебе не надо худеть. Для меня, ты и так красива.
Нэлли снова улыбнулась.
— Спасибо, дорогая. Так приятно знать, что кто-то любит тебя.
Тонкие руки Терел обвились вокруг полных плеч Нэлли.
— Ты хороша такая, какая есть, и если ты не нравишься мужчинам, это не имеет никакого значения. Что они понимают? Отец и я обожаем тебя, и пусть все останется как есть. Мы так любим тебя, что заменим всех мужчин на свете.
Нэлли внезапно почувствовала, что захотела есть. Ей было непонятно, почему слова Терел о любви вызывали у нее ощущение голода, но так бывало довольно часто. Как ни странно, но любовь и еда в ее восприятии смешивались воедино. Вот и сейчас Терел сказала, что любит ее, и у Нэлли засосало под ложечкой.
— Я, пожалуй, возьму только одну штучку, — сказала она. Ее руки дрожали, когда, открыв коробку, она положила в рот сразу три конфеты.
Терел, отвернувшись от сестры, улыбнулась.
— Что же я надену сегодня вечером? В это время Нэлли тайком взяла четвертую конфету.
— Сейчас на тебе очень милое платье, — ответила она, проглатывая шоколад.
— Это ужасно старое платье! Я его надевала несколько раз. Все уже видели его.
— Два раза, — уточнила Нэлли, закрывая крышкой последнюю шляпную коробку — Наш сегодняшний гость никогда не встречался с тобой, так что он это платье не видел.
— Нэлли, ты совсем не понимаешь, каково быть привлекательной и юной, как я. Твоя молодость была не так уж давно, чтобы ты не помнила ее.
— Терел, разве я так стара, как тебе кажется?
— О нет, конечно, ты не стара, ты только… Нэлли, я не хочу быть жестокой, но просто твое время прошло; А мое нет, и я должна постараться как можно лучше выглядеть.
Нэлли съела еще четыре конфеты. Неожиданно послышался торопливый стук в дверь, и в комнату влетела единственная прислуга семейства Грэйсонов — Анна.