За столом с другой стороны от прохода сидел довольно симпатичный блондин, рядом с которым я обнаружила мою единственную знакомую в Лексе – Реджину. Та выглядела заметно удивленной этим приглашением, а блондин выразительно кивнул на соседнее с ним место, предлагая мне занять его. Для этого нужно было пройти мимо Реджины, но та не стала выдвигать свой стул, поэтому я наконец села.
– Спасибо, – тихо пробормотала я, торопливо выкладывая на стол тетрадь и ручку и продолжая делать вид, что ситуация меня ничуть не взволновала. К счастью, я редко краснею, как бы ни билось в груди сердце.
– Всегда пожалуйста, – с улыбкой отозвался он и повернулся к Реджине, которая тут же начала ему что-то рассказывать о своих каникулах.
А я перевела дыхание: часа на полтора можно расслабиться, едва ли кто-то будет доставать меня во время лекции.
Однако через секунду разговоры смолкли, и я поняла, что расслабиться не получится. Дверь открылась, и в аудиторию вошел ректор Фарлаг собственной персоной. Сегодня его внешний вид был почти столь же небрежен, как и во время моего собеседования, только поверх костюма еще была накинута мантия, как у других преподавателей.
Стоило ему войти, в аудитории воцарилась мертвая тишина, такая плотная, что хоть ножом режь. Мне показалось, что некоторые даже дыхание затаили. Я-то уж точно затаила.
В этой давящей тишине ректор медленно подошел к преподавательскому столу, держа руки в карманах брюк, а потом повернулся к нам. Его взгляд в первую очередь метнулся ко мне и только потом прошелся по другим студентам.
– В этом году мы начинаем изучение влияния материалов посуды и приборов на снадобья, – без приветствий, предисловий и прочей лирики начал он, и аудитория торопливо зашуршала страницами тетрадей. – Тема сегодняшней лекции – влияние металлов ножей для нарезки ингредиентов на снадобья пятого уровня сложности.
И после этого он принялся монотонно рассказывать, а мы – спешно записывать. Меня радовало только одно: судя по напряженным спинам других студентов, наконец-то страшно было не только мне.
* * *
Найт Фарлаг оказался довольно своеобразным преподавателем. Он определенно хорошо знал тему, которую рассказывал: не сбивался, не запинался, не отвлекался на посторонние рассуждения. Четко структурированная лекция постепенно вырисовывала для нас всю картину по теме от общего к частному. При этом ему как будто было ужасно скучно нам все это рассказывать. Он говорил ровно, без эмоций, не делая акцентов, с одинаковой скоростью, так что мы едва успевали записывать. Ему явно не нравилось читать лекцию, но зачем тогда он это делал? В Орте ректор не вел никаких предметов и прекрасно себя чувствовал.
За всю лекцию никто ни разу не осмелился прервать Фарлага вопросом. Несколько раз он сам говорил что-то вроде:
– Здесь есть некоторые нюансы, но это вы посмотрите в книгах.
Я такие места помечала подчеркиваниями и восклицательными знаками, чтобы потом не потерять, а в процессе не отстать от рассказа. Через полтора часа руку сводило, я подозревала, что пальцы, сжимавшие перьевую ручку, никогда не разогнутся. Спина взмокла, и я искусала себе губы.
Завершив свой рассказ ровно за пять минут до конца занятия, Фарлаг продиктовал довольно объемное домашнее задание, а потом, не прощаясь, вышел из аудитории. Все студенты одновременно выдохнули с облегчением, начали переговариваться и собираться.
Облегченно выдохнула и я, а светловолосый парень, пригласивший меня сесть рядом, с улыбкой заметил:
– Нелегко пришлось, да? Но ты не переживай, он у нас один такой. Остальные преподаватели вполне адекватны. Кстати, меня зовут Алек.
И он протянул мне руку. На несколько секунд я замерла, пытаясь понять, в чем подвох. После разговора с ректором, знакомства с соседкой и поведения сокурсников перед лекцией мне казались странными его милая улыбка и доброжелательный тон.
– Тара Роук, – все же представилась я, осторожно пожимая его ладонь.
– Я знаю. – Алек улыбнулся, кажется, во все тридцать два белоснежных зуба. – Твой перевод к нам стал темой дня с самого утра. Причем вчерашнего. Так что я много о тебе знаю, но все равно буду рад, если ты расскажешь больше. Пойдем выпьем по чашке чая? У нас сейчас продленный перерыв перед следующим занятием.
К этому моменту мы уже оба встали и вышли из-за стола, а однокурсники удивленно посматривали на нас. Реджина так вообще застыла на месте, провожая немигающим взглядом.
– С удовольствием. – Я постаралась изобразить улыбку, хотя меня не отпускало ощущение, что с минуты на минуту произойдет какая-то гадость. – Если, конечно, это не противозаконно здесь.
Я бросила косой взгляд в сторону группки девушек во главе с той кареглазой шатенкой, что не дала мне сесть в первом ряду. Выходя из аудитории, они о чем-то шептались, оборачиваясь на нас. Алек только снова улыбнулся.
– Мне это легко сойдет с рук. – Он обернулся к Реджине и невинным тоном поинтересовался: – Джина, ты идешь? Или ты здесь останешься стоять?
На тот момент в аудитории остались только мы трое, остальные успели уйти. Реджина тут же заулыбалась, подхватила сумку и поторопилась к нам.
– Да, я бы тоже с удовольствием выпила чашку чая. Кстати, Тара теперь моя соседка.
И она неожиданно взяла меня под локоть, словно мы были подружками. Мне отчаянно захотелось выдернуть руку. За три года в Орте у меня ни с кем не сложилось настолько близких отношений, чтобы ходить под руку, но сейчас я отчаянно нуждалась хоть в какой-то компании, иначе местные снобы сожрут меня живьем и не подавятся, а я так ничего и не успею узнать. Поэтому я только выдала еще одну улыбку.
– О, здорово, – отозвался Алек, глядя больше на меня, чем на Реджину. – Надеюсь, она оказала тебе теплый прием?
– Еще какой! – бодро соврала я, заметив, что улыбка соседки успела на мгновение померкнуть. – Я даже не думала, что она будет так мила. Ты знаешь, другая могла бы огорчиться, что ей на четвертом году внезапно подсунули соседку из низов, скажем так. А Джина была сама любезность и радушие.
– Молодец!
Похвала Алека прозвучала очень искренне. То ли мне удалось очень правдоподобно соврать, то ли по части скрытого сарказма он был настоящий мастер.
– По первой лекции у тебя могло сложиться впечатление, что в Лексе учатся только высокомерные придурки, – хмыкнул Алек, пока мы все вместе шли, как я предполагала, в общую столовую. – Но на самом деле мы все разные.
Я только кивнула, продолжая старательно улыбаться. Мне казалось, что еще немного – и мышцы лица сведет в этой гримасе навсегда. К счастью, в этот момент мы наконец пришли. Больше всего столовая напоминала небольшое кафе, каких хватало в Аларии. Когда мы с мамой бывали в столице, всегда заходили в такое выпить чашку чая или какао с пирожными или легкой закуской.
От этих воспоминаний в одно мгновение стало так тоскливо, что я забыла о необходимости улыбаться. Поэтому, когда мы взяли за стойкой по чашке мятного чая и сели за столик, Алек спросил:
– Все в порядке?
– Да, я просто… – Я попыталась побыстрее придумать причину для помрачневшего вида. – Просто задумалась: а ректор Фарлаг всегда так читает лекции?
– Когда-то было лучше, – хмыкнула Реджина, как-то очень быстро вживаясь в образ моей подружки. – На первом курсе точно.
– Мой старший кузен учился у него до того, как он стал ректором. Говорит, мировой был мужик. Веселый, общительный. Объяснял все с энтузиазмом, дружил со студентами, студентки от него млели, даже когда он женился.
Мне оставалось только изобразить на лице крайнее удивление. Сложно было представить этого мужчину таким, как описал Алек.
– Это его новая должность так подкосила?