Но это будет завтра, а сейчас её обнимает Он. И она счастлива! Дождевые капли монотонно стукают по карнизу. Кап-кап, стук-стук.
Глава 2
В уютном ресторанчике, расположенном около станции метро, удобно назначать деловые встречи. В одиннадцать дня, зал пуст, только два клиента за дальним столиком, говорят на английском. Скучающая у барной стойки официантка быстро потеряла к ним интерес.
Один из клиентов, смуглолицый, вероятно араб или латиноамериканец, второй, улыбчивый шатен, лет тридцати, наверное, художник, потому что принёс с собой какую-то картину, завёрнутую в бумагу.
– Чай здесь делать не могут, – заметил смуглый, – У нас в Сирии, подать такой чай посчитали бы неуважением к посетителям.
Художник улыбнулся:
– Я не столь большой ценитель чая, однако, в Томске в ресторане с таким же названием кухня была лучше, но не будем привередливы. Что вы скажите о моей новой картине?
– Ваше творчество мистер Крысолов, весьма интересует моего клиента.
– Это радует, но краски сейчас дорогие, потому хотелось бы поговорить о наличности.
Смуглолицый кивнул и достал из внутреннего кармана пиджака конверт.
– Мне поручено передать вам пять тысяч долларов за вашу предыдущую работу.
– Я только что закончил этюд с тремя персонажами, – сказал Крысолов, положив конверт в задний карман джинсов.
– Если картина будет такого художественного уровня, как и прежние, то оплатой вы останетесь довольны.
– Не сомневаюсь, – Крысолов отпил чай из чашки, – а чай на самом деле не комильфо. Я хочу предложить вашему клиенту более величественное полотно.
– Что конкретно?
– Картина о Новосибирске. У нас двадцать седьмого июня День города. Я задумал создать эпическое полотно под названием: «Потрясение», – Крысолов глянул на скучающую официантку, – соответствующую натуру я уже подобрал. Это будет, какое либо место массового гуляния и вагон метро. Однако как я уже говорил, краски сейчас дороги, а ещё требуется холст и кисти.
Крысолов вздохнул и развёл руками:
– Всюду нужны деньги, без наличности ничего ни сделать. Но если мне удастся воплотить в жизнь то, о чём рассказал, ваш клиент будет доволен. Представляете, каков будет резонанс от моей картины?!
Араб задумчиво повертел салфетку в руках, вытер ей губы:
– Ваше предложение очень интересно! Сейчас, когда самолёты России бомбят мою страну, такая акция о которой вы говорите, да ещё в самом сердце России очень нужна! Она всем покажет нашу силу и возможности. Какая сумма вам потребуется?
– Минимум десять тысяч баксов на холст, кисти и краски.
– Что ж в пределах этой суммы, я могу заплатить вам самостоятельно, без санкции моего клиента. Через два дня вы получите деньги.
– Я очень рад, что нашёл покупателя для своей будущей картины, – улыбнулся Крысолов, вставая, – а сейчас разрешите мне уйти, дела. Так как я вас сюда пригласил, то ланч за мой счёт. До свидания.
Крысолов направился к барной стойке, что бы оплатить счёт, а араб задумчиво уставился на завёрнутую картину. Вероятно соображая, стоит ли её посмотреть, или нет?
Выйдя из ресторана, Крысолов уселся в свой «Форд-фокус» и поехал по улице, изредка поглядывая в зеркало заднего вида. Советская улица в обеденное время, да ещё летом не слишком загружена автомобилями, и потому Крысолов сразу заметил светлый «Шевроле – лачетти» двигающийся сзади.
– Ну что ж покатаемся, – Крысолов свернул на маленькую улочку, «Шевроле-лачетти» он не увидел, но уверен был, тот повернул за ним.
– Посмотрим, что мы имеем, – Крысолов достал сотовый телефон из рубашки, и не глядя набрал нужного абонента, почти сразу же ответили.
– Да слушаю, – услышал он трубке голос Алексея Черных.
– Хотелось бы знать, интересен ли я людям.
– Послушай, а почему собственно ты считаешь, что представляешь интерес для других?! – удивился Черных.
– Мне всегда казалось, что каждый индивидуум интересен. Но видимо я ошибся.
– Да ты прав, до тебя нет никому дела, – заключил Чёрный.
– Что ж нет, так нет, – вздохнув, ответил Крысолов и отключился.
Это означало, что Алексею Чёрных больше нет нужды ездить за Крысоловом. Такую процедуру они периодически проводили, катаясь, по заранее определённым маршрутам друг за другом. В этот раз проверяться была очередь Крысолова.
Алексей, убрав сотовый телефон, пристроился в крайне правый ряд. Теперь он может заниматься своими делами.
– Противоречие наших дней, человек живёт в обществе, но совершенно не интересен этому обществу, – философствовал Черных, подъезжая к перекрёстку, – но в данном случае, это даже к лучшему. Чёрт!
Его подрезала «девятка», за рулём которой сидел Герман.
– Ты что совсем ослеп?! – заорал Алексей.
– Не ори, – вяло махнул рукой Герман и поехал своей дорогой.
Он проехал какое-то время, потом сплюнув на асфальт, заявил:
– Вот козёл! Своими воплями мне всё настроение испортил.
Герман лукавил, не Алексей Черных, был причиной плохого настроения, а то, что нужно ехать на работу. Этой ночью, он придумал систему, которая поможет ему сорвать выигрыш в игральных автоматах. Теперь ему натерпелось немедленно опробовать её. Но сегодня его смена, а тут ещё какой-то псих вопит, за то, что его подрезали.
Контора, где Герман подвизался охранником, занималась продажей торгового оборудования. Работа у Германа непыльная, а главное суточная, потому-то они и устроились сюда с приятелем Валеркой после окончания электротехнического университета.
В свободное время приятели занимались ремонтом компьютеров, мечтали свою фирму открыть. Но Валеркина женитьба, да нехорошее увлечение Германа, эту мечту задвинули на задворки.
Герман предупредил Валерия, что опоздает, но тот всё равно нетерпеливо слонялся по вестибюлю, поглядывая в окно.
– Привет, как дежурство? – поинтересовался Герман, пристёгивая бейджик к рубашке. – Слушай, мне клиент звонил, просил ему антивирусник установить. Завтра не хочешь съездить?
– А чего сам не едешь? – Валерка укладывал ноутбук в сумку.
– Некогда мне. Завтра одну теорию собираюсь проверить.
– Понятно, – хмыкнул приятель, – деньги в автоматы засядешь проигрывать.
Реплика Валерки, совпав с мыслями, пульсирующими в бедовой головушке Германа, произвела резонанс и его прорвало:
– Я всё рассчитал! – лихорадочно убеждал Герман. – Завтра обязательно сорву куш! – ни обращая внимание на ухмылку друга, он горячо, быстро и сумбурно стал доказывать: – При наличии сорока тысяч и при совпадении определённых комбинаций… Помнишь наши лабораторные работы на третьем курсе? Там ведь были схемы всех этих игральных автоматов! – пройдясь по холлу, Герман захихикал, – это же так просто, а никто не догадался!
Валерка торопился домой, к своему годовалому сыну, «пану Улыбашке», потому, махнув рукой, ответил:
– Всё это, я уже от тебя слышал.
– Завтра мне подфартит, – заявил Герман, мысленно он был уже там, в подвале казино.
Валерка отправился на остановку. Ему повезло, и автобус подъехал сразу же. Ждать, пожалуй, было единственное, чего он не любил в этой жизни.
В салоне автобуса, он, протиснувшись между толстой тёткой и белокурой красавицей, собрался любоваться летними видами Новосибирска. Валерка был неисправимым оптимистом и по-щенячьи восторгался любой погодой, будь то снег, дождь или летняя жара. Однако созерцание внешнего мира откладывалось, подошла контролёр. У Валерки был проездной, а блондинка, купив билет, принялась высчитывать счастливый ли он.
– Элины просят у Бога знаний, а иудеи знамений, – с улыбкой посмотрев на девушку, заметил Валерка. – Надеетесь на чудо и счастливый билет?
– Мне только это и остаётся, – хмуро ответила Кристина, (а это была именно она), и отвернулась. Она спешила на деловую встречу.
«Лихие девяностые» запомнились в Новосибирске, как и везде в России: отстрелом братков, чиновников и бизнесменов. Отличием Новосибирска от других городов Сибири, пожалуй, было в том, что «воры в законе» редко жили здесь постоянно. Впрочем «синие» в Новосибирске имели некоторое влияние, но не слишком сильное. Причиной служило то обстоятельство, что все воровские «смотрящие» были неравнодушны к «герычу», а это не прибавляло им авторитета. Со временем город поделили две группировки, названные по районам базирования: «ленинские» и «первомайские».