– Но их должно было вынести в космос, когда пробило обшивку! Всех.
– Просто передаю то, что показывает сканер. Должно быть, эта тварь выжила и уволокла их тела в безопасное место.
– Зачем?
Кэлин промолчал.
– Я проверю, – сказала Хэлли. – А вы ищите то, за чем мы пришли.
Бойцы взялись за дело. Снова попытавшись подключиться к нагрудным камерам погибших, Хэлли тихо ахнула и отвернулась, чтобы ни Розартц, ни Ширман не заметили ее реакции.
Несмотря на повреждения, камера Роджерс еще работала, и Хэлли увидела яутжа, разделывающего тело Тью. Да, она знала, что эти существа нередко уносят с собой части тел своих жертв как трофеи, но видеть, как рубят на части того, кого знала лично…
Хэлли отключила трансляцию.
– Нужно торопиться, – сказала она. – Скоро вы?
Розартц, орудуя боевым ножом, снимала заднюю панель с системного блока, а Ширман цеплял к поясу несколько каких-то цилиндрических предметов. Задняя панель, громко щелкнув, отскочила, Розартц запустила руку внутрь и выдернула из системного блока обсидиановый куб размером с кулак.
– Готово, – сказала она. – Уходим.
Но стоило Хэлли приблизиться к двери, сканер скафандра засек движение в коридоре. Хэлли окинула взглядом отсек. Другого выхода не было. Встретившись взглядом с Ширманом, она кивнула и подала знак Розартц.
Розартц бросила куб в карман скафандра и направила на дверь свой палмтоп.
– Как только начнет открываться, огонь микроточечными, – сказала Хэлли. – По всему проему. Разнесем эту тварь в клочья. На счет «три».
Она запустила обратный отсчет, но, глядя на мелькающие цифры, нахмурилась. Движущийся объект казался странным. Слишком маленьким…
На счете «один» замок щелкнул, подчиняясь команде Розартц.
– Подождите! – воскликнула Хэлли.
– Слава богу… – раздался новый, незнакомый голос.
И тут Ширман выстрелил. Два десятка микроточечных снарядов устремились в растущую щель между дверью и косяком. На долю секунды Хэлли увидела женщину, стоявшую в коридоре. Ее белый костюм был грязен, перепачкан засохшей кровью. Изможденное лицо побледнело, словно она не спала и ничего не ела несколько дней. На вороте красовался знакомый символ Компании, в широко раскрытых глазах блеснула давно оставленная надежда.
Но тут снаряды достигли цели, и тело женщины разорвало на части. Дверь распахнулась наружу… и вдруг часть потолка за спиной Хэлли разлетелась вдребезги. Огромная фигура мягко, упруго спрыгнула вниз.
Хэлли бросилась на пол, перевернулась через голову и вскочила, вскинув винтовку.
Яутжа приземлился на ноги, вонзил мощные когтистые пальцы в живот Розартц и поднял ее в воздух; из прорехи в не успевшем переключиться в режим брони скафандре хлынула кровь. Розартц забилась в конвульсиях, из последних сил пытаясь направить винтовку на врага.
В ужасе от того, что наделал, Ширман развернулся назад.
Яутжа швырнул в рослого морпеха растерзанное тело Розартц и, едва ли не с балетной легкостью и грацией, крутанулся на одной ноге. Вторая нога инопланетного охотника ударила Ширмана в живот. Ширман упал. Тело Розартц рухнуло на него сверху. Оба скрылись из виду, заслоненные от Хэлли спиной яутжа и стойкой с корпусами компьютеров.
Ширман закричал – может, от боли, а может, от страха.
Яутжа повернулся к Хэлли. Никогда в жизни она не видела ничего настолько неземного, однако в спокойном взгляде инопланетянина светился удивительный, пугающий разум. Он склонил голову, присел и зашипел. В широко раскрытой пасти влажно блеснули кривые клыки. Из ран на горле сочилась яркая едко-зеленая жидкость – должно быть, кровь, – а при виде датчиков на лице и лбу яутжа Хэлли неожиданно для самой себя почувствовала стыд.
«Ведь это сделали мы, – подумала она. – Мы, люди».
Прижавшись спиной к переборке у двери, она вскинула винтовку и отдала скафандру команду переключить оружие на лазерный огонь.
Ширман за спиной яутжа поднялся на ноги. Он был с головы до ног залит кровью. Частью это была кровь Розартц, но и в его животе – там, куда пришелся удар ноги яутжа – зияла страшная рана. Его скафандр затвердел и уже начал тампонировать рану, но Хэлли отчетливо видела внутренности, вывалившиеся наружу.
В руке Ширман сжимал плазменную гранату.
Хэлли скользнула вдоль переборки, спиной вперед упала в коридор и выстрелила в падении, целя яутжа в ногу. Но выстрел угодил в пол: яутжа, взвившись в воздух, прыгнул на нее.
Хэлли зажмурилась.
Скафандр затемнил маску и затвердел, спасая Хэлли от взрыва, но ослепительная, раскаленная взрывная волна швырнула ее в стену, смешав, разорвав в клочья все мысли и чувства. Последним, что она видела, была пылающая, визжащая, корчащаяся в судорогах фигура, летящая прямо на нее.
Затем наступила ночь.
Боль жалит, вгрызается в спину, десантная шлюпка, потерявшая управление, кружится, кувыркается в пустоте. Хэлли понимает: все это сон, – но никак не может вырваться из кошмара.
Всякий раз, как боль начинает разливаться по телу, «фрэйл» заставляет ее отступить. Он хранит Хэлли от боли. Да, он мучает, лишает воли, мешает оставаться самой собой, но в этот миг, здесь и сейчас, спасает от…
Здесь? Где это – «здесь»? Сейчас? Когда это – «сейчас»?
Хэлли изо всех сил старается открыть глаза. Она чует запах смерти, слышит треск пламени, чувствует жуткую теплую влагу там, где скафандр обгорел. Что, если это – ее собственные кишки, вывалившиеся наружу, а «фрэйл» просто дарует минуту покоя между жизнью и смертью?
– Отправишься в космос – там и умрешь.
Но это вовсе не голос матери…
– Там… и… умрешь, – с трудом выговорила Хэлли.
Зубы ее были холодны, как лед, горячие губы слиплись от крови.
Хэлли открыла глаза.
От жуткого жара плазмы переборки и потолок покоробились, оплавились, и теперь пластик медленно застывал, стекая вниз. Горячий воздух обжигал ноздри, от пола веяло жаром.
Хэлли подняла голову и взглянула в отсек вычислительного центра. Там бушевал огонь. Жирный черный дым, поднимавшийся от горящих тел, стремительно тянулся в вентиляцию: аварийные системы станции взялись за дело. Спринклер над головой Хэлли кашлянул и выплюнул тонкую струйку воды, тут же с шипением испарившуюся на полу.
Хэлли села. Падая, он не выпустила оружия: руки все еще прижимали винтовку к груди. Вокруг были разбросаны обгорелые останки убитой Ширманом женщины.
Превозмогая боль, Хэлли поднялась на ноги. Скафандр уже занялся ее ранами, и Хэлли почувствовала первый поцелуй «фрэйла» в крови. Конечно, доза были не та: штатные точечные инъекции не шли ни в какое сравнение с теми убойными таблетками, что принимала она. И все же обезболивающее, растекаясь по венам, напомнило о том, кто и что она есть – капитан Колониальной морской пехоты, подсевшая на «колеса».
Хэлли засмеялась, но вместо смеха из горла вырвался сиплый, натужный хрип.
По коридору тянулась цепочка обгорелых следов, окруженных яркими едко-зелеными кляксами крови яутжа.
– …ветьте! Хэлли, от…
Голос в ухе. На миг Хэлли почудилось, что кому-то из ее морских пехотинцев удалось уцелеть, но в следующую секунду она узнала голос Кэлина.
– Хэлли… слышите ме… что произошло с?..
– Кэлин, – сказала она, – я возвращаюсь на борт.
– Он у вас? Хэлли, накопитель данных у вас?
Хэлли оглянулась назад – на оплавленные остатки шкафов и стоек, на обгорелые тела бойцов на полу вычислительного центра – и вырубила связь.
Идти было больно. Опустив взгляд, Хэлли оценила полученные ранения и тут же пожалела о своем любопытстве. Пока что скафандр помогал сохранять способность к действию, но это ненадолго. Ей нужно было попасть в судовой лазарет «Дойла».
Хэлли понимала: туда ей, вероятнее всего, не дойти, – но все же должна была постараться. Дойти. Еще раз доказать матери, что она неправа…