Собственное поведение меня настолько испугало, что только это и помогло унять любопытство и прекратить разглядывание волка. Впрочем, одну пользу из него я все же извлекла – появилась уверенность, что ничего страшного с Николой не случиться, что побудет он еще какое-то время в беспамятстве и придет в себя. Волки, они же сильные и выносливые, не то что мы – люди. А этот волк казался мне одним из самых сильных.
Случайный взгляд в сторону заставил меня остолбенеть почти в буквальном смысле. Что это за место, куда нас занесло? Сроду не видела такого буйства зелени и высоченных деревьев, с далекими и раскидистыми кронами. И почему здесь все такое свежее, словно листва едва народилась из набухших почек? Ведь осень уже почти вступила в пору, когда деревья скидывают сухой балласт и устилают им землю. Не иначе, как здесь царят свои законы природы.
Я оглянулась, только сейчас догадавшись проявить любопытство, по чему же такому длинному и мягкому мы скатились в эту лощину. Этим чем-то оказалась почти отвесная стена, покрытая густым мхом. И почему-то меня уже не удивило, что вершину ее разглядеть не получалось, до такой степени далеко она возносилась. А еще я поняла, что тут ощутимо теплее, чем на поверхности. В платье из толстой ткани с длинными рукавами было довольно жарко, да и ноги в чулках и дорожных ботинках ощутимо взопрели. Бросив вороватый взгляд на по-прежнему неподвижную фигуру Николы, я задрала подол платья и быстренько стянула чулки, а потом и ботинки, с удовольствием подставляя обнаженные ступни солнечным лучам. Даже рискнула закатать рукава и расстегнуть пару пуговок на вороте платья. Все это нарушало установленные правила, но париться и дальше, соблюдая приличия, показалось глупым. В конце концов, ситуацию, в которой мы оказались с волком, можно считать выбивающейся из заведенного порядка.
Как долго еще он пробудет в беспамятстве? И могу ли я оставить тут его одного ненадолго? Над этим вопросом я размышляла с того момента, как испытала потребность немного размяться и осмотреться. Лицо Николы покрывала все та же бледность, но дышал он довольно размеренно и вроде как полной грудью. Возможно, обморок перешел в крепкий сон, и продлится он еще ни один час. Не сидеть же мне сиднем рядом все это время. Да и нужно сходить на разведку, чтобы понять, как отсюда выбираться. Конечно, дорогу домой я не найду самостоятельно по той простой причине, что с лесом знакома даже не плохо, а почти никак. Несколько раз за всю свою жизнь мы ходили с мамой по ягоды, да и то, не углублялись в лес дальше поляны, где этих ягод в сезон росло видимо-невидимо. Но и оставаться в неведении больше не могла.
Спустив ноги с камня, я погрузила их в густую траву и коснулась ступнями чего-то мягкого и прохладного. Мох! Он покрывал не только скалу, по которой мы сюда скатились, но и землю под ногами. Идти по нему оказалось очень приятно, особенно в такую жару. И как ни странно, я не боялась нарваться на дикого зверя или чего хуже на нечистых волков. С каждым шагом крепла уверенность, что последних здесь и вовсе нет, а крупные звери, если и водятся, то для нас не опасны. Сама не понимала подобного настроения, но без страха продолжала двигаться вперед, лавируя между невысокими кустиками и стараясь запомнить дорогу назад.
Я шла уже довольно долго, но ничего вокруг меня не менялось. Все те же высоченные деревья, частые кусты и трава под ногами. И никакого намека на тропу и вообще на то, что сюда ступает нога человека. Это уже начинало пугать, но признаки паники в душе я гасила в зародыше, зная, что от нее будет только хуже. Чтобы отвлечься, срывала с кустов ягоды, которые точно знала, что съедобные, и поглощала их горстями. Голод заявил уже о себе ощутимо, учитывая еще и тот факт, что позавтракать как следует у меня не получилось. Только и закинула в себя пресную лепешку, да запила ее водой. Торопилась выполнить поручение хозяина. И что? Теперь этот срочный и важный пакет затерялся в глухом лесу… Я поморщилась. Нет, об этом точно думать не стоит, а иначе совсем тошно станет.
Когда я уже отчаялась хоть на что-то набрести и собиралась повернуть назад, впереди заметила просвет меж толстых стволов деревьев. Там что-то голубело и буквально манило к себе. Какова же была моя радость, когда вышла к небольшому и удивительно красивому озеру, вода в котором искрилась под солнцем, что щедро и беспрепятственно лилось с неба. А по берегу озера росли небольшие деревца, усыпанные белыми цветами. Их ветви склонялись к воде, купаясь в ней самыми кончиками. У нас таких я не встречала и названия им не знала. А само озеро было похоже на голову девушки в свадебном убранстве. Аж дух захватывало от подобного великолепия. Ну и конечно же, я не удержалась, окунула ноги в прозрачную воду. А когда поняла, что она вовсе не студеная, а напротив приятно охлаждает кожу, то и вовсе быстро скинула платье с сорочкой, не опасаясь, что кто-то может тут меня увидеть, и с радостью зашла в озеро по шею, чувствуя наслаждение в каждой мышце.
Плескалась и плавала я так долго, насколько только решилась. Как не хотелось продолжить купание, а потом и позагорать на мшистом бережку, понимала, что нужно возвращаться, что Николу нельзя надолго оставлять одного. Да и хозяин мне не простит, если с его братом случится что-то плохое. Кроме того, прогулка моя явно затянулась, солнце уже покинуло зенит и вовсю склонялось к горизонту. Через пару часов начнут сгущаться сумерки, и лучше в это время суток мне находиться рядом с волком, нежели бродить одной по лесу.
На обратном пути я нарвала ягод для Николы и снова наелась сама. В качестве тары использовала широкий лист лопуха, что рос тут повсеместно. Даже обрадовалась, застав волка все еще без сознания, ну или спящим. Честно говоря, побаивалась, что он уже пришел в себя. В таком случае, я вообще понятия не имела, как следует с ним вести себя.
По мере того, как солнце склонялась к горизонту и в лесу становилось все темнее, смолкал птичий щебет, а страх мой, напротив, заявлял о себе все сильнее. Я конечно, держалась, не паниковала. Прижалась спиной к холодному камню, обхватила себя руками и затравлено разглядывала пространство перед собой. Сколько помню себя, всегда боялась темноты. Уж не знаю, почему, но это шло из глубокого детства. Дома я засыпала при зажженной лампе. Делала фитиль совсем маленьким, чтоб лампа еле мерцала, но все же не в кромешной тьме. А сейчас мне было уже даже страшно собирать сухие ветки, чтобы развести поблизости огонь. Да и как бы я их разожгла, если под рукой не было даже простейшего кресала. А высечь искру из камней у меня вряд ли получилось. Да и в любом случае, уже стемнело настолько, что бродить я бы не рискнула. Только и могла, что таращиться в пустоту и слушать пение одинокой ночной птички. Хорошо хоть она не спала.
С сумерками в лощину спустилась прохлада. Как-то слишком резко она сменила жару. И если днем я страдала от толстого и теплого платья, то сейчас мне даже в нем становилось зябко, особенно когда ветер шелестел в листве, касаясь легкими порывами моего разгоряченного от страха лица.
Единственное спасение от паники видела в крепком сне. Потому свернулась калачиком прямо в траве, поближе к Николе, и зажмурила глаза. Образы невиданных чудовищ никуда не делись, но теперь я хоть не пыталась разглядеть их в темноте. Постепенно усталость взяла свое, и я провалилась в глубокий сон, без сновидений.
Глава 4
– Трусишка?
– Еще не поняла…
– Такая гладенькая, нежная.
– И ужасно худая. Долго не протянет.
– Она же человек, а чего от них ждать.