Мой отец подошел к ней, и пока музыканты играли, завел разговор. Все проделано легко и непринужденно, получается, в комнате, полной людей, король и я невидимы для посторонних глаз, музыка заглушает наш шепот, а все члены семьи Болейн дружно стараются скрыть происходящее.
– Вам лучше? – спросил король вполголоса.
– Никогда в жизни так хорошо себя не чувствовала.
– Завтра я собираюсь на верховую прогулку. Вы сможете присоединиться?
– Если ее величество обойдется без меня, – ответила я, не решаясь рисковать милостью королевы.
– Попрошу королеву освободить вас на утро. Объясню – вам необходим свежий воздух.
– Каким бы вы были замечательным врачом, ваше величество! Можете поставить диагноз и обеспечить лечение в течение всего дня!
– А вам надлежит стать послушной пациенткой и следовать всем советам.
– Обещаю. – Я опустила глаза, но все равно чувствовала его пристальный взгляд. Душа моя парила, так высоко я не улетала даже в мечтах.
Он понизил голос:
– Со временем придется прописать вам постельный режим.
Я поймала его пристальный взгляд, покраснела, попыталась ответить, сбилась и замолчала. Музыка тоже внезапно смолкла.
– Играйте еще, – попросила моя мать.
Королева Екатерина оглянулась вокруг, ища короля, и заметила его рядом со мной.
– Начнем танцы? – спросила она.
Это был королевский приказ. Анна и Генрих Перси заняли свои места в ряду, музыканты заиграли. Я вскочила на ноги, Генрих направился к королеве и сел подле нее. Моим партнером оказался Георг.
– Выше голову! – резко бросил он. – А то выглядишь виноватой.
– Она смотрит на меня.
– Конечно. Но важнее, что на тебя смотрит он, а еще важнее, отец и дядя Говард тоже смотрят и ждут от тебя поведения, подобающего молодой преуспевающей даме. Ты поднимаешься наверх, миссис Кэри, и мы все поднимемся вместе с тобой.
Вскинув голову, я беззаботно улыбнулась брату. Танцевала так грациозно, как только могла, приседала, поворачивалась, кружилась в его заботливых руках, а король и королева оба наблюдали за мной.
Семейный совет держали в большом доме дяди Говарда. Мы собрались в библиотеке, где книги в темных переплетах смягчали уличный шум. Двое слуг в наших говардовских ливреях стояли снаружи у дверей, чтобы никто не помешал и не смог подслушать. Мы собирались обсудить семейные дела, семейные тайны. Никого, кроме Говардов, рядом быть не должно.
Причиной и героем встречи была я, и все вертелось вокруг меня. Я – та пешка, которой надо рискнуть для достижения успеха. Все сосредоточилось на мне. Сердце мое билось чаще от сознания собственной значительности и одновременно трепетало от страха – вдруг подведу всех.
– Она может иметь детей? – спросил дядя Говард у моей матери.
– У нее регулярные месячные, и она здоровая девочка.
Дядя кивнул:
– Если король возьмет ее и она понесет от него бастарда, нам будет ради чего играть.
В этот момент ужасающей сосредоточенности я вдруг заметила – его рукава, отороченные мехом, скользнули по деревянной поверхности стола, яркий цвет плаща вобрал в себя блеск огня в камине.
– Она не может продолжать спать с Кэри. Брак надо приостановить, пока король благоволит ей.
Я онемела от изумления. Интересно, кто скажет об этом моему мужу? И кроме того, мы поклялись быть вместе, мы заключили брак, чтобы иметь детей, и кого Бог соединил, человек разлучить не может.
– Я не должна… – начала я.
Анна дернула меня за платье, прошипела:
– Ш‑ш‑ш!
Мелкие жемчужины на ее французском чепце словно заговорщицки подмигнули мне.