– Пришли помочь сестре – все выше и выше, да?
– Конечно, как и все мы. Никто из нас не прогадает, если Марии улыбнется удача.
Она бесстрашно выдержала его взгляд.
– Мне пора. – Он отвернулся к окну. – Король пригласил меня на охоту.
Помедлив, он пересек комнату и вежливо поцеловал мне руку. Я потерянно стояла среди раскиданной повсюду одежды.
– Сожалею о вас. И о себе также. Когда вы пошлете за мной, быть может, через месяц, быть может, через год, я постараюсь вспомнить сегодняшний день и вас, ребенка, потерявшегося среди всех этих платьев. Я вспомню, что вы невиновны в интригах, что по крайней мере сейчас вы просто маленькая девочка, а не член семьи Болейн.
Королева ничего не сказала по поводу того, что я стала одинокой женщиной и живу теперь вместе с Анной в маленькой комнате неподалеку от ее покоев. Внешне ее отношение ко мне не изменилось. Она всегда вежлива и спокойна. Если нужно что‑нибудь для нее сделать: написать письмо, спеть, унести комнатную собачку, она просит меня об этом так же ласково, как прежде. Но она больше не приказывает мне почитать вслух Библию, никогда не приглашает сесть у ее ног, пока шьет, не благословляет меня перед сном. Я больше не ее любимая маленькая камеристка.
Но какое утешение ложиться спать вместе с Анной! Как во Франции, в дни нашего детства, мы задергиваем полог и шепчемся в темноте без опасения, что нас подслушают. Иногда Георг украдкой оставляет королевские покои, чтобы навестить нас, забирается на высокую постель и, укрепив в шатком равновесии свечу в изголовье, достает колоду карт или кости и играет с нами, пока все остальные девушки спят в соседних комнатах, не подозревая – неподалеку прячется мужчина.
Брат и сестра не поучали меня. Согласно своему коварному плану, они ожидали, пока я сама не признаюсь – роль, которую мне предстоит сыграть, выше моего понимания.
Я не сказала ни слова, когда мою одежду перенесли с одного конца дворца на другой, молчала, пока двор переезжал в Кент, в любимый замок короля Эльтам, не возражала, двигаясь в составе кортежа бок о бок с мужем, а он ласково говорил о погоде и хвалил мою лошадь, вернее – лошадь Джейн Паркер, одолженную мне с большой неохотой, только как дань семейным амбициям. Но когда мы остались наедине с Георгом и Анной в саду Эльтама, я заговорила решительно:
– Не смогу этого сделать!
– Чего именно? – резко спросил Георг.
Мы выгуливали собачку королевы, которую растрясло за целый день поездки на луке седла, и теперь она выглядела совсем больной.
– Ко мне, Фло! – ободряюще позвал брат. – Ищи, ищи!
– Я не могу быть с мужем и королем в одно и то же время! Как можно шутить и смеяться с королем, когда за нами муж наблюдает?
– Почему бы и нет?
Анна бросила мяч, он покатился по земле, но собачка вместо того, чтобы бросится вдогонку, без особого интереса проводила его глазами.
– Беги же! – воскликнула Анна. – Вот глупое создание!
– Я чувствую, что это неправильно.
– Ты знаешь лучше, чем твоя мать?
– Конечно нет!
– Лучше, чем отец? Чем дядя?
Я покачала головой.
– Они планируют для тебя великое будущее, – торжественно произнесла Анна. – Любая девушка в Англии жизнь отдаст за выпавшую тебе возможность, а ты жеманишься. Смеяться его шуткам она, видите ли, не может! Да у тебя мозгов меньше, чем у Фло.
Анна легонько поддела собачонку носком сапожка для верховой езды, подтолкнула ее в нужном направлении, но Фло уселась на дорожке, такая же упрямая и несчастная, как я.
– Полегче! – предостерег сестру Георг, нежно взяв меня под руку. – Все не так плохо.