Одиночество волка - Владимир Колычев

Владимир Григорьевич Колычев

Мент в законе. Одиночество волка

© Колычев В., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

Глава 1

Ситуация, как в анекдоте. Возвращается жена из отпуска, а муж с любовницей. А если точней, то с проституткой. А если еще точней, то без нее. Вообще-то проститутка была, но к моменту, когда появилась жена, исчезла. Усыпила мужика, обчистила квартиру, и привет. Всю наличность из заначки вытащила. А это, если верить жене, две тысячи долларов.

Раннее утро, рассветный час, город еще спит, даже дворники тротуары не метут. Впрочем, свидетели Степану не нужны. Потерпевшего растормошили, он пообещал явиться в отделение и составить портрет подозреваемой. Эксперт снял пальчики с тех предметов, к которым она прикасалась. А отпечатки были, клофелинщица не догадалась их стереть. Это при том, что на фужере, из которого она пила, не было даже намека на губную помаду. Наверное, эта дама вымыла бокал и дала подержаться за него потерпевшему. Чтобы криминалисты не скучали. Преступники – народ веселый.

– Я тут недавно фильм смотрел, «Иван Васильевич меняет профессию», – сказал Степан Круча.

Эксперт собрал свой волшебный чемоданчик. Работа сделана, можно уходить.

– Храните деньги в сберегательной кассе, не так ли? – проговорил Матвеич и совсем не весело улыбнулся.

– Издеваетесь? – глянув на спящего мужа, возмущенно протянула дебелая блондинка. – Мы на машину, можно сказать, всю жизнь копили! И где теперь эти деньги?.. В сберкассе сгорели!

– Инфляция, – сказал Степан и развел руками.

– Хамство!

– Да вы не переживайте. Ваучеры ваши преступница не тронула, а одна такая бумага – это две «Волги».

– Потому она их и не тронула, что ваучеры ваши – дерьмо!

Степан пожал плечами. Он тоже так считал, но кто-то думал иначе. Находились дельцы, которые скупали ваучеры у населения в надежде приватизировать целые предприятия. Надо думать, что вряд ли эта надежда была тщетной. В стране происходили удивительные истории.

– Мы пойдем, – сказал Степан и открыл дверь.

Спать хотелось жутко. Завалиться бы сейчас на диван в своем кабинете и дожать часок, пока рабочая суета не закрутила.

– А как же деньги?

– Найдем. Чем раньше ваш муж даст описание преступницы, тем быстрее мы их разыщем.

– Я сама его приведу! – уперев руки в бока, сердито сказала женщина.

– Живого? – с усмешкой спросил Матвеич.

– Но кастрированного, – тихо сказал Степан.

Вдруг потерпевшая услышит и воспримет это как руководство к действию?

Поспать Степану не удалось. В отделении, в камере предварительного заключения, произошла драка. Одна дама легкого поведения избила другую. Да не просто избила, а сорвала с нее всю одежду. Степан велел доставить зачинщицу к себе в кабинет.

Люба Карасева была еще той штучкой. Две судимости, и обе за кражу. Два преступления, один сценарий. Карасева снимала мужчину, спаивала его, усыпляла, а потом обчищала карманы. В одном случае она отмотала три года, в другом – два. Ей еще не было тридцати, но неволя наложила на нее свой отпечаток. Она выглядела чуть старше своих лет.

Сейчас вид у нее был похмельный. Волосы растрепаны, на щеке царапина, воротник кофточки надорван.

Ребята из ППС на улице сегодня ночью ее подобрали. Она на остановке спала. Разулась, легла на лавочку, подложила туфли под ушко и баю-бай. Как будто так и надо.

Вид у нее прожженный, но вовсе не отталкивающий. Волосы светло-русые, густые, ровные, голубые глаза, не лишенные изящества черты лица. Да и одета она была неплохо. Модная кофточка, новые джинсы в обтяжку, туфли не из самых дешевых. Успела прибарахлиться после крайней отсидки. Наверняка обула кого-то.

В июне светает рано, еще шести утра нет, а солнце уже вовсю стучится в окно. Но сегодня пасмурно, небо в тучах, ветер без дождя, но прохладный. Горячий кофе будет в самый раз.

Степан не поленился, приготовил чашку и для Карасевой.

– Спасибо, – без всяких ужимок поблагодарила она и так же спокойно глянула на пачку сигарет.

Степан Круча кивнул и предложил даме угощаться.

– Люба, что-то ты на себя сегодня не похожа, – сказал он, усмехнулся и щелкнул зажигалкой.

– Сама себе удивляюсь.

– Прямо сама скромность.

Люба глянула на него удивленно, с какой-то мрачной иронией. Но ничего не сказала.

– Чего вы там с Сойковой не поделили?

– Ну, погорячилась я.

– И все?

– А что еще?

– Шалавой бы ее назвала для приличия.

– Зачем называть? И так ясно, что шалава. Пальцы передо мной выкидывать начала. Марамойка!

– А марамойка должна ходить голой?

– На то она и марамойка! – раззуделась Люба.

– Ну вот! – Степан улыбнулся. – А то я уже засыпать стал со скуки.

– Ну да, устроили мы балаган, – проговорила Карасева и с унылой усмешкой глянула на него. – Самой от себя противно.

– А на скамейке спать не противно?

– Ну, перебрала вчера. Не рассчитала. Бывает иногда. – Карасева вздохнула, глянув в сторону.

– С кем перебрала?

– С мужем.

– Мужа спать отправила, а сама гулять пошла.

– Да не знаю. Остался он где-то. Может, дома уже?.. Позвонить можно?

Степан кивнул, передвинул телефонный аппарат поближе к Карасевой, подал ей трубку.

Она быстро набрала номер. Ответили ей почти сразу.

– Леня, это я. Где-где?.. Да, почти угадал! В обезьяннике я у ментов. Нет, ничего серьезного не натворила. А что ты сможешь сделать? Ты что, депутат? Дома сиди, сама подъеду. Все, пока!

Люба положила трубку и вопросительно, с надеждой глянула на Степана. Она же действительно ничего серьезного не натворила. Да, драка была, одежду чужую испортила малость, но ведь за это не сажают. К тому же Сойкова первая начала.

– Кто такой Леня? – спросил Степан.

– Мой муж. Гражданский. У нас все очень серьезно. Это вчера на нас что-то нашло. Он сам виноват, не надо было меня веселить, – проговорила Люба и нахмурила брови.

– Где он тебя веселил?

– Ну так друзья у него. Я когда поняла, что напиваюсь, поднялась и ушла. Леня и не заметил.

– Зачем ушла?

– Да чтобы не позориться. Он парень серьезный.

– Чем занимается?

– Ну, не ворует же. Сварщик он у меня. Мастер – золотые руки, – немного подумав, сказала Карасева.

– Две золотые руки, а третья – золотая ручка, да?

– Я завязала. Неужели не ясно?

– Сегодня квартиру на Первомайской выставили. Клофелинщица работала. Если бы ты в аквариуме у нас не была, то я бы на тебя подумал.

– Я же сказала, что в завязке! – разволновалась Карасева.

– А если нет, то с кем работаешь?

Карасеву приняли в начале первого, а гражданин Кучерков, который потерпевший, уснул в районе двух. Только после этого там, в его квартире, все и началось. Нет, не могла Карасева обчистить квартиру. А вдруг у нее подельница есть?.. Ведь напиться и уснуть Люба могла для отвода глаз.

– Да не работаю я! Ты у Лени спроси! Он тебе скажет!

– С Леней придется повременить, – сказал Степан и качнул головой. – Побудешь пока у нас, до выяснения.

– Я ведь понимаю. – Судя по выражению ее лица, Карасева заставила себя поразмыслить и смогла правильно оценить свое положение. – Мне от моего прошлого так просто не отмыться. Но я реально в завязке.

– Разберемся.

– И подельницы у меня нет. Ты разбирайся, я подожду. Только этим своим скажи, что я не какая-то там!.. А то лезут с намеками. Я им на флейте играть не буду!

– Филармония закрыта, – сказал Степан.

Страна на распутье, общество, некогда советское, оскотинивается не по дням, а по часам. Разумеется, милицию эти смутные веяния не обошли стороной. Козлов поганых хватает и здесь. Тут главное, вовремя давать им по рогам, чтобы они не совали их куда ни попадя. Степан не стеснялся ставить на место чересчур умных и наглых персон. Он всего лишь опер, с административным ресурсом у него проблемы, поэтому с ним не шутили. Он ведь мог и в морду дать. Этак вот попросту, от всей души.

Дверь стальная, бронированная. Сафрон хотел нажать на клавишу звонка, но не удержался и ударил в створку кулаком. Звук плотный, быстрый, но глубокий. Да, сталь реальная, такую дверь так просто не взломать. Но ему это уже не нужно. У него есть ключ, отпирающий все замки, – ишак, нагруженный золотом.