– Пока еще не думаю. Только спрашиваю.
– Нет, он не мог. Я же говорю, тихий, вежливый. Слова лишнего не скажет, мухи не обидит. Я ему сказала, что нужно сделать, так он сам предложил мне сейф в шкаф поставить. Стену аккуратно выдолбил, вставку вмуровал, сейф к ней приварил. Очень хорошо все сделал. Стену, правда, потом не совсем удачно зашпаклевал, но ведь он же не штукатур. Да за шкафом и не видно.
Степан кивнул, соглашаясь с Мариной. Но телефон сварщика взял. Возникло у него одно очень интересное соображение.
Глава 4
Информация – путь к сейфу, а страх – ключ к нему. Пантелей знал, чем дышит его жертва, над чем в этой жизни трясется, поэтому и нанес удар под самый дых. Дочку похитили прямо на глазах у отца. Подъехали, впихнули в машину и увезли.
К мужику тут же подошли Жила и Каин и сделали предложение. Он гонит бабло, или они пускают девку сперва на круг, а потом и в расход. Для пущей убедительности Жила ткнул ему в нос стволом. Банкир шутить с пацанами не рискнул, распахнул сейф и выгреб оттуда всю наличность. Семьдесят восемь штук зеленью.
– А где еще две штуки? – спросил Пантелей.
– Как это где? – Каин оторопело глянул на него.
– Было восемьдесят, стало семьдесят восемь.
Пантелей сам на дело не ходил, но ждал пацанов на выходе из банка. Они сели в одну машину, а он поехал за ними на другой. Чисто для подстраховки, мало ли, вдруг хвост. Но банкир, похоже, реально шуганулся. Ни ментов, ни чужой братвы.
Пантелей сопроводил пацанов до самой хаты, которую они сняли сразу за Москвой. Убогая халупа с запущенным двором. Деревья разрослись, трава по шею, как раз то, что нужно. Там он и пересчитал деньги, на глазах у пацанов.
– Было семьдесят восемь! – заявил Жила и мотнул головой. – Я же говорю, он из сейфа зелень выгреб. Что было, то и отдал.
– А там только деньги были?
– Нет. Еще котлы, золотые «Ролексы».
– Где котлы?
Каин и Жила переглянулись.
Пантелей кивнул, вынул из-за пояса ствол, передернул затвор. За крысятничество у него разговор был короткий, пуля в лоб, и все дела. Туго ему придется без Каина и Жилы, но закон есть закон.
– Так мы не взяли их! – сказал Каин и нервно дернулся.
– Почему?
– Так ты же сказал, только бабки.
– Не брали мы котлы, – подтвердил Жила и посмотрел на Пантелея.
Он просто не мог поверить, что тот сейчас пристрелит его. А надо было заставить его в это поверить.
– Только бабки, – сказал Жила.
– Узнаю, закопаю живьем! – пригрозил Пантелей, вернул ствол на место и спросил: – Девка где? – Он тяжело глянул на широконосого Жадика, который на пару с лысым Гривой охранял заложницу.
– Привести?.. – Жадик повел головой через плечо, показывая на запертую дверь.
– Пользовали ее?
– Нет.
– Я спрошу. Если да!.. – Пантелей перевел взгляд на Каина.
Тот кивнул. Да, он готов исполнить любой приговор. Но нормального пацана нельзя убивать из-за бабы. А вот если сперва опустить, то потом можно и грохнуть.
– Пантелей, ты же сказал, что нельзя! – Грива испуганно мотнул головой.
– Девку на бочку!
Банкирская дочка красотой не блистала, и формы так себе. Но платье на ней короткое, в обтяжку. Было в этом что-то волнующее. Волосы растрепаны, тушь размазана вокруг глаз. Но слез уже нет. Выплакала все или смирилась. А может, и на эротическую волну настроилась.
– Я смотрю, пацаны мои тебя утешили, – сказал Пантелей и кивнул на Жадика. – Или нет?
Девка смотрела на него угрюмо, исподлобья.
– Может, я тебя утешу?
Она повела головой.
– А чем я тебе не нравлюсь?
Девушка ничего не сказала, но из глаз ее потекли слезы.
– Расслабься. Сейчас домой поедешь. Мы тебя отпускаем. А знаешь почему? Потому что ничего не боимся. Если ты заявишь на нас, мы тебя сюда вернем. Тогда ты пожалеешь о том, что мама тебя на свет родила. Ты меня понимаешь?
Барышня кивнула, соглашаясь на его условия.
– И папе своему скажи.
– Я все поняла. Никому ничего…
Пантелей глянул на чернявого Гасана и приказал:
– Отвезешь домой!
Тот кивнул и позвал девушку за собой. Она осторожно стронулась с места. Эта бедняжка не могла поверить в то, что бандиты ее отпускают.
– Может, все-таки задержишься? – спросил Пантелей. – На чашку чая?
Она мотнула головой и ускорила ход.
– И мы сваливаем, – сказал Пантелей, когда закрылась дверь. – Тухло здесь.
– А куда? – спросил ушастый Пентюх.
– Я разрешил задавать вопросы? – Пантелей вонзил в него взгляд, прямо как нож под ребро.
– Нет. – Пентюх шарахнулся от него.
– Бабки по карманам раскидаем. На общак только штука. С твоей доли. – Пантелей продолжал смотреть на Пентюха.
– А почему с моей?
– А потому и с твоей, что вопросов много задаешь. Две штуки с тебя.
Пентюх собрался было открыть рот, но Грива тряхнул его за плечо. Тот все понял, заткнул фонтан и правильно сделал, потому как лучше потерять две штуки, чем все три. А на большее Пентюх претендовать не мог. Он еще сявка, рано ему на равных с нормальными пацанами.
Деньги поделили. Пантелей назначил место для сбора и распустил пацанов. Пусть отдыхают, заслужили. А завтра уже будут ставить сети в другой заводи. Есть у Пантелея один вариант. Но сначала Марина.
К ней он подъехал без охраны. Остановил машину на краю двора, выждал четверть часа, присматриваясь, принюхиваясь. Чутье молчало, и Пантелей зашел в подъезд.
Марина открыла дверь сразу, но с цепочки ее не сняла.
– Нехилая у тебя дверь, – сказал он.
– А ты не видел?
– Видел. Но не открывал. Ну, так чего стоишь, принимай гостя.
– Незваный гость хуже татарина, – заявила она, нехотя открывая дверь.
– А я и есть татарин, – переступая порог, проговорил он.
– Мамаево нашествие.
Время вечернее. Люди готовятся ко сну, а не на выход. А Марина в платье. Косметика, духи. Она ждала Пантелея, какие уж тут сомнения.
– Нападаю, граблю, насилую! – заявил Пантелей и обнял ее за талию.
Она дернулась, пытаясь отстраниться, но Пантелей легко удержал ее, прижал к стене, носом зарылся во вкусные волосы.
– Уходи! – выкрикнула она, закрыла глаза и мотнула головой.
– Шутишь? Я так долго шел к тебе.
– Я тебя ненавижу.
– Я тоже тебя люблю.
Он мог бы задрать подол ее платья, но это было бы очень уж пошло. Лучше поступить грубо, разорвать платье. Но Пантелей сдержался и всего лишь расстегнул молнию на спине. Платье располовинилось, Марина попыталась удержать его, но Пантелей стянул бретели с ее плеч. Платье сползло к ногам.
– Не надо! – Она попыталась оттолкнуть его.
Но Пантелей подхватил ее на руки, затащил в спальню, уложил на кровать.
– Откуда ты такой взялся? – Она застонала, раздвигая под его натиском ноги.
– Ты ждала, я вернулся.
– Не ждала.
– И ждала. И хотела.
– Не хотела!
– А сейчас?
Она приняла его движение, даже настроилась на предложенный ритм, но мотнула головой.
– Не хочу! Сволочь!
Сначала Марина, как бревно, плыла по течению, но затем у нее за спиной раскрылся парус. Она приняла в него ветер, подняла волну. Ее закружило, понесло, от восторга из груди вырвался крик. Потом бурное течение выбросило их в тихую гавань, и они оба поплыли медленно, спокойно, рука об руку. Пантелей понял, что именно о таком финише он мечтал весь последний год.
– Почему тебя не убили? – не открывая глаз, спросила Марина.
– Меня нельзя убить. Я заговоренный, – ответил он.
– Почему ты не потерялся?
– Потому что мы связаны с тобой невидимой нитью. Где бы ты от меня ни спряталась, я везде тебя найду.
– Я это уже поняла.
– Так что расслабься и получай удовольствие.
– Это не удовольствие. Но все равно хорошо, – сказала она и улыбнулась.
– Тебе ни с кем не будет хорошо. Только со мной. Или были эксперименты? – Он приподнялся на локте, приложил к ее щеке два пальца и заставил посмотреть на себя.
– Не было. Но это не твоя заслуга.
– А чья?
– Траур по мужу.
– Было трудно?
– Представь себе, нет.
– Это хорошо, что ты умеешь меня ждать.
– Меня сегодня ограбили.
– Да, ты говорила.
– Может, спросишь, что да как? Или ты все знаешь?
Пантелей обжал пальцами обе ее щеки.
– Не надо так говорить, – жестко сказал он, пристально глядя ей в глаза.
Марина испугалась и даже запоздало мотнула головой, освобождаясь от захвата.