– А ну, пошёл вон! – рявкнула она и отвесила парню звонкий подзатыльник. Она бы на подзатыльнике одном не остановилась, да людей вокруг слишком много было. А мальчишка губы скривил и заорал, как резаный. Мамашка его глаза выпучила, завизжала:
– Что вы себе позволяете?! – не стесняясь, прямо в лицо Оле прокричала, поганцу своему сопли вытирая.
– Что, вспомнила про ребёнка? – съязвила Ольга. – За пацаном своим следить лучше надо. А ну-ка, Николай, собирай игрушки.
Коля начал неуверенно, а потом приободрился – малыши формочки побросали, попятились. Кого-то родительницы забрали, подальше от мамашки неуравновешенной увели. Это ж надо, чужого ребёнка – по голове! Некоторые своё мнение на этот счёт высказывали, да Ольга быстро всех обрубала, за словом в карман не лезла. А когда домой с сыном пришла, пожалела сразу.
– Ты, Коленька, не плачь. Видишь, какие ребятки невоспитанные есть? Ты на них не ровняйся, но и себя в обиду не давай. Если кто-то стукнет или без спросу вещи твои возьмёт, не стесняйся – сразу сдачи давай. Чтобы знали, что нехорошо себя так вести. Нельзя слабину на людях показывать, загрызут. Слышишь, солнышко?
Коля смотрел на маму заплаканными глазками и носиком шмыгал. Что-то сказать пытался. Понимал бы что ещё…
– Ну-ну, – смягчилась Ольга, – иди, пожалею. Болит?
Ольга осторожно потрогала на лбу Коленьки шишку. Мальчик заплакал. Тогда она обняла сына, по голове принялась гладить и нашёптывать успокаивающе:
– Всё хорошо, милый, всё хорошо. Ты не переживай, мамочка тебя в обиду не даст. Никогда не даст, слышишь?
Время было послеобеденное, Николай, убаюканный мамиными объятиями, потихонечку засыпал. Ольга по привычке запела колыбельную:
Баю, баю, баиньки,Спи, сыночек маленький.Киска спит с котятами,Уточка с утятами,В норке спит колючий ёжик,Он устал сегодня тоже.Спит луна, и звёзды спят,Николашке спать велят.Ты не плачь, любимый мой,Мамочка всегда с тобой.Завтра солнышко проснётся,Нам с тобою улыбнётся,И будем мы с тобой учиться,Как от шакалов защититься.Первый урок на выживание Ольга провела уже на следующий день. Взяла старую, свою ещё куклу и сказала сыну:
– Коля, она тебя обидела. Она плохая. Дай сдачи.
Коля глазками хлопал, не понимал, чего мать от него требовала. Тогда Оля пояснила:
– Ударь её.
А он по-прежнему стоял и ничего не делал. Ольга вздохнула и повторила указание, но сынок только губки поджал. Пришлось стукнуть малыша куклой. У Коли губы задрожали, а у Ольги сердце сжалось от сочувствия. Но женщина понимала, что так будет лучше. Её сын должен через это пройти. Пускай сейчас – она, чем потом – дворовые. А Коля обиженно на неё смотрел и стоял, как истукан.
– Коля, это не я, это кукла тебя обидела, – объяснила Ольга и снова сына ударила. А кукла пластмассовая, с головой резиновой, лицо чернилами измазано, и голая. Такая очень хорошо на роль обидчика подходила, потому что все обидчики, как псы, грязные и лохматые. Если не снаружи, то внутри – точно.
Коля захныкал.
– Бей, кому говорю! – Ольга раздражённо ударила сына куклой по голове, и он заревел. – Бей!
Коля зло замахнулся и ударил по пластмассовой ручке, да силу не рассчитал – самому ещё больнее стало, отчего и заплакал громче. А Ольга, настырная, на своём стояла:
– Если не ударишь по-хорошему, она тебя ещё раз обидит, – и в подтверждение своих слов лупанула игрушкой Коле по лицу. По носу попала, кровь потекла. Коля её по щекам размазал, ручки свои испачкал. А слёзы текли, с кровью перемешивались, и непонятно, чего больше было – слёз от боли или от страха. Но Ольга жалеть не собиралась, только глаза лихорадочно блестели и румянец на лице пылал. Коля её уже и не слышал, потому что в ушах гудело, а в голове – пустота страшенная. Он решил, что лучшее средство – спрятаться куда-нибудь, желательно – под кровать.
– Куда?! – Ольга схватила убегающего сына за руку. – Нельзя так делать! Слышишь? Нельзя!!! Сожрут, собаки!
У мальчика началась истерика. Ручку из маминых ладоней-тисков вырвать хотел, но та не пустила и закричала так, что сердечко детское ужас леденящий сковал, а грудь от кашля разорвалась. Кашель с каждым новым спазмом всё сильней расходился, потому что Коля ножки поджал, на коленки упал, а голову назад запрокинул, отчего кровь по носоглотке в горло стекала. Кашель угрожал удушьем обернуться, и Ольга смягчилась. Побежала за перекисью и ватой.
– Ну-ка, посмотри на меня, – прохрипела и руками дрожащими неумело ватные жгутики, смоченные в перекиси, в носовые ходы вставить попыталась. Не получилось, пришлось сначала с лица Колиного рукавом своего платья кровь стереть.
– Да не реви ты! – от злости руки ещё сильнее задрожали. – Уж здесь потерпеть, и то не можешь!
Коленька начал успокаиваться. Не по мамкиному указу, а оттого что сил не осталось. Только всхлипывал редко, нервно.
– Ну, вот, кажется, больше не течёт. А если бы сразу дал сдачи, ничего плохого бы не случилось!
Николай вздрогнул и снова заплакал. Ольга поспешно обняла ребёнка за плечи.
– Что ты, солнышко! Разве мама тебя обидит? – а у самой слёзы градом. Как же это сложно, Коленьку от его же слабости уберечь! Ну, ничего, она сильная. Вытерпит. И Коля вытерпит, спасибо маме опосля скажет. – Всё хорошо, милый, всё хорошо. Шшшшш…
Ольга принялась сына на руках, в его же крови испачканных, убаюкивать и колыбельную на самое ушко нашёптывать:
Баю, баю, баиньки,Спи, сыночек маленький.Киска спит с котятами,Уточка с утятами,В норке спит колючий ёжик,Он тебе подарит ножик…Глава 3
Сделка
Господи, что же делать?! Я снова и снова набирала Ирин номер, но ответа не было. В отчаянии позвонила Славе, но он тоже был недоступен, на работе почти всегда выключал телефон. В сотый раз набрав Ирку, я наспех оделась и схватила сумочку, как в дверь позвонили.
Сердце пропустило удар. Кто это может быть? Я затаилась. Возможно, посетитель решит, что дома никого нет, и уйдёт. Но звонки продолжались.
– Анжелика, детка, ты дома? – услышала скрипучий голос. – Это Надежда Викторовна. Открой, пожалуйста.
Соседка. Что надо в такое время? Но, если честно, от сердца отлегло.
– Извини, что так поздно, – начала Надежда Викторовна, когда я открыла. – Решила блинов испечь, а соли-то и нет. У тебя не найдётся немного?
Казалось бы, ничего особенного, бытовая ситуация. Но я застыла, как вкопанная. Сейчас что-то случилось с моей лучшей подругой, а ей – соль.
– Ой, ты спешишь куда-то? – полюбопытствовала соседка, заглядывая за мою спину. – Или не одна?
Вопрос вывел меня из ступора.
– Нет у меня соли!
Я захлопнула дверь и помчалась вниз. Надежда Викторовна в недоумении смотрела мне вслед, я спиной чувствовала её колючий взгляд. Между прочим, я не наврала. Соли у меня, действительно, не было.
На первом этаже как раз в тот момент, когда я уже выходила на улицу, в дверях столкнулась с Родионовым. Чёрт! Инстинктивно отпрыгнула назад и попятилась, ужас отразился на моём лице. Экстрасенс хмуро смотрел на мою неудачную попытку побега и медленно наступал. Какой же он мрачный! И огромный, как гора. Одним прыжком догонит меня и раздавит. Вот только я не собиралась сдаваться… Дамы и господа, пора кричать!
Я не произнесла и звука. Родионов настиг меня и зажал ладонью рот. Я стала брыкаться и пинаться, но мои попытки не увенчались успехом, и уже через несколько секунд я оказалась закинутой в злосчастный форд, причём с такой силой, что даже опомниться не успела. Когда же метнулась к двери, она уже была заблокирована.
– Что на тебя нашло? – громовым голосом спросил он. Меня трясло. – Анжелика!
Он ударил по рулю, глаза горели диким огнём. Я нервно дёрнулась.
– Что ты сделал с Ирой? – всхлипывая, спросила я. Родионов помрачнел ещё больше. – Отвечай!
На его лице заиграли желваки. Я сжалась, готовясь к удару, но экстрасенс ровно ответил: