В этом Сейдж был похож на очень немногих, кто за столетие не сложил рук.
– Я думаю, Вам понравится наше предложение, мистер Сейдж, – вёл машину по заснеженной трассе и одновременно говорил старик, не глядя на Сейджа, – пожалуй, очень многие хотели бы иметь такую возможность.
– Возможность? – удивлённо посмотрел на старика Сейдж, – то есть речь идёт не просто о какой-то находке?
– Не просто, – кивнул старик, – нам в этом здорово помог оригинал дневника Эдгардо Эндрю. Я думаю, он Вас тоже заинтересует.
– Как он у Вас оказался? – спросил Сейдж.
– Мой друг! – рассмеялся старик, – Вас, может, и не поразит мой музей, но многое в нём может удивить!
Старик улыбнулся и, первый раз за всё время в машине, глянул на Сейджа.
– Мистер Гудвин расскажет и покажет гораздо больше.
– Почему я никогда не слышал о нём? – спросил Сейдж, переведя взгляд на дорогу.
– Думаю, что он сам этого не хотел, – ответил старик так же сосредоточившись на дороге, – хотя он постоянно посещает встречи потомков тех кто выжил, и родственников тех кто не выжил, и не пропустил ни одного мероприятия посвящённого «Титанику», он никогда не представлялся своим именем. Лишние вопросы, лишние ответы, лишнее внимание, знаете ли. А особенно лишнего внимания – он очень не любит. Он больше слушает, наблюдает. Он это не я, который даже в советское время, как тут в России называют эпоху СССР, много раз ездил в США, Великобританию, Канаду, встречался с Фрэнком Голдсмитом и провожал в последний путь старину Джозефа Боксхолла. С ними я был очень дружен!
– Искренне завидую Вам, – улыбнулся, посмотрев на старика, и кивнул в ответ Сейдж, – а я о них только слышал от отца.
– Ну, не так уж и только! – рассмеялся старик, – на Вашем первом в жизни причастии Вас держал на руках Фрэнк Голдсмит, если мне не изменяет память? Правда, тогда Вы были совсем маленький. И получается, что от семьи Гудвинов, и от всех Ваших двоюродных дедушек и бабушек, которые так и не стали ни чьими отцами, матерями, дедушками и бабушками, от их родителей, Вас отделяет всего лишь одно единственное рукопожатие. И от «Титаника» Вы находитесь всего лишь в одном единственном шаге. И ответы на все вопросы находятся совсем рядом, даже ближе чем Вы думаете. Просто не все видят эти ответы. А некоторые и не хотят, чтобы их видели. Ведь если внимательнее присмотреться к тому, что нас окружает, то можно увидеть целый мир зовущий нас, даже по именам. Этот мир мы несправедливо считаем исчезнувшим. Ведь большинство из нас просто не готовы понять, что он живой, такой же реальный как и мы с Вами. И даже более того. Многие просто не хотят его принять и хотели бы, чтобы все верили в то, что он действительно «исчез».
Машина остановилась около высоких железных ворот. Ворота открылись и старик загнал её во двор.
– Добро пожаловать ко мне в гости, мистер Сейдж, – остановил старик машину, заглушил двигатель и посмотрел на Сейджа.
Гарольд появился меньше чем через час. Едва войдя в зал музея, он улыбнулся Сейджу, подошёл и подал ему руку.
– Моё почтение, мистер Сейдж, – кивнул он, – Гарольд Виктор Гудвин.
– Очень приятно познакомится с Вами, мистер Гудвин, – пожал ему руку Сейдж, – я так понимаю, Вы Гарольд Виктор Гудвин-второй? – переспросил он.
– Нет, – ответил Гарольд, – на сегодняшний день первый, и единственный.
– Понимаю Вас, – кивнул Сейдж, – очевидно утрата для нас всех незабываема даже черед столетие, что Вас назвали этим именем?
– Верно, мистер Сейдж, – сказал Гарольд, – есть те, о ком нельзя забывать.
– Джентльмены, – прервал их беседу старик, – мне кажется, нам уже можно пройти к доктору Симховичу, чтобы не терять понапрасну время и успеть к вечернему чаю. Ты готов, Гарри? – положил он руку на плечо Гарольда.
– Всегда, старина, – ответил Гарольд усмехнувшись и снова посмотрел на Сейджа, – успеем пообщаться, мистер Сейдж. В начале, лучше займёмся делом. Нам многое предстоит решить.
– А кто такой доктор Симхович? – спросил Гарольда Сейдж, но ему ответил старик.
– Доктор Симхович – физик, учёный, раввин, и просто хороший человек. Он ждёт нас в лаборатории музея…
Лаборатория находилась на заднем дворе. Это была двухэтажная постройка напоминающая бетонную коробку, первый этаж которой уходил в землю и поэтому она казалась меньше дома.
Старик провёл всех вниз и Сейдж увидел, что первый этаж был на самом деле огромным ангаром, светлым и просторным, с белыми стенами. Из-за белого пластика стен, ангар казался не просто светлым. Тут было ярко, что даже утомляло глаза.
– Гарри, привет! – махнул Гарольду рукой человек лет тридцати, в белом халате, вышедший навстречу из глубины ангара.
– Здорово, Михаэль, – поравнявшись с ним обнял его Гарольд.
– Я вижу, ты совсем местным стал? – улыбнулся Гарольд Симховичу.
– Да ну брось, Гарри, – протёр запотевшие очки Симхович, – я всю жизнь мечтал заниматься своим делом, без перерыва на молитвы и шаббат, и не сравнивать результаты своих исследований с теилим.
– Слышал бы это наш дедушка! – усмехнулся ему Гарольд.
– Наш дедушка и благословил нас на то, чем мы тут с тобой занимаемся, – ответил, так же улыбнувшись, Симхович, – и кстати, как его здоровье?
– Дедушка передавал тебе привет и просил сообщить ему как пройдут испытания, – сказал Гарольд, – он очень хотел бы своими глазами увидеть то, о чём он только слышал всю свою жизнь.
– Скажешь ему, что это будет очень скоро, – Симхович улыбнулся, кивнул и посмотрел на Сейджа.
– Мистер Сейдж, я так полагаю? Я доктор Михаэль Симхович, и надобно сказать, что это именно я настоял, чтобы Вы приехали в Россию и приняли участие во всём, что тут произойдёт.
– Польщён вниманием, – пожал руку Симховичу Сейдж, – а чем вызвано это внимание ко мне?
– Это долго рассказывать, поэтому я предлагаю пройти к машине, чтобы вы всё увидели своими глазами, – ответил ему Симхович и пригласил всех в глубину ангара.
Машина, о которой сказал Симхович, оказалась небольшой камерой стоявшей у стены. Внутри камеры находились несколько капсул. Они напоминали капсулы для сна. Внутри камеры горел очень яркий свет, а сама она была заперта и открывалась только снаружи.
– Вот наша совместная работа, джентльмены, – восхищённо указал на камеру Симхович, – мы собрали её и она работает! Это гениальное изобретение для… – посмотрел он на Гарольда, – для начала ХХ века, не правда ли?
– Вы хотели сказать ХХI-го? – поправил его Сейдж.
– Нет, – ответил Симхович, так же восхищённо улыбаясь, – именно ХХ-го!
Он глянул на камеры, затем снова посмотрел на всех.
– Комплектующие и дизайн, джентльмены, несомненно современные, – Симхович поправил очки, – но все разработки принадлежат началу прошлого века. Интересно другое, что собрать её можно было исключительно в нынешних условиях. И остаётся загадкой как и откуда им, жившим тогда, стали известны некоторые открытия наших дней. Но оставим этот вопрос на потом. Работа над этой машиной, и её первые ходовые испытания были завершены в начале 1912 года, уважаемым доктором Фредериком Джозефом Гудвином, – посмотрел он на Гарольда, а затем на Сейджа.
– Я не ослышался? – удивился Сейдж глянув на Гарольда, – вашим родственником погибшим на «Титанике»? Но он же был простым электриком!?
– Нет, – вмешался в разговор старик, – доктор Гудвин был ещё и гениальный учёный, и успешный коммерсант. Он ремонтировал электроприборы, машины, принимал заказы как простой электрик и даже принимал участие в строительстве «Титаника». Освещением судна ведь занимался именно он. На «Титанике» была испытана система плавких предохранителей, которая используется сейчас повсеместно. Это изобретение гения Фредерика Гудвина. Другое дело, что происхождение и религиозная принадлежность не давали ему возможности работать в Британии легально, заниматься физикой, а не поломанными велосипедами. Потому он и покинул Англию и погиб, вместе со своей супругой и почти всеми детьми. И то что перед Вами сейчас, мистер Сейдж, есть ни что-иное, как самое великое изобретение доктора Фредерика Гудвина. Правда, Михаэль и Гарри всё-таки внесли некоторые коррективы, – уточнил он, – наука ушла вперёд и нам сейчас известно многое из того, чего не было известно доктору Гудвину в начале прошлого века.