– Понадобился новый руководитель!
Стал коим, по горячему настоянию директора школы Чермена Васильевича Аверина, именно преподаватель начальной военной подготовки Борис Ефимович Коротун. Лично не желавший, однако, ввязываться в подобные авантюры.
– Не подводи весь коллектив, соглашайся заменить пострадавшего коллегу! – приказным порядком обратился тогда к нему директор. – Не каждый год подобные походы организовываем, чтобы срывать их из-за какой-то там травмы одного человека – учителя физкультуры.
И далее тот разговор шел на повышенных тонах.
Один отказывался, как мог, «браться за гуж», другой, используя, что называется, административный потенциал, проникновенно убеждал военрука со всей директорской хитростью:
– Как же ты, Борис Ефимович, не понимаешь, что ребята целый год мечтали о походе по Горному Алтаю, готовились к нему, – голос с повелительного перешел на вкрадчивый. – Теперь же, только из-за тебя все может рухнуть.
Огорченно отвернувшись от подчиненного, Аверин шумно налил в стакан воды из граненого графина, но пить сам не стал, протянул посетителю:
– Не можем, мы – педагоги такого себе позволить, чтобы обмануть ребят. Как хочешь, а не позволю им потерять веру в справедливость. – снова стал горячиться директор. – И вообще – разве позволительно испортить детям летние каникулы!
Сам инициатор путешествия – легкий на помине физрук Николай Петрович Михеев, при этих словах тоже появился в директорском кабинете.
Правда, он вошел туда уже к самому концу жаркого разговора.
С мученическим выражением лица поздоровался с коллегами, после чего демонстративно принялся нянчить свою левую руку, по локоть закованную сейчас в белый «панцирь» гипсовой повязки.
Всем своим видом словно показывая, что никак не может привыкнуть к боли с тех пор, как прошлым вечером, поливая грядки на огороде, подскользнулся, упал на мосток у ручья и сломал руку.
– Лучевая кость пострадала, – вновь озвучил пострадавший огородник-любитель, полученный им, вердикт травматолога райбольницы.
И далее виновник новоявленных личных и школьных проблем не оставил медицинской темы:
– С таким диагнозом хорошо бы мне к началу нового учебного года выздороветь, а не то что в горы идти.
Увидев полный стакан воды, стоявший до сих пор нетронутым перед «кандидатом в туринструкторы», Михеев шагнул ближе к директорскому столу, взял емкость за граненые бока и выпил ее его содержимое залпом. А так как присутствующие продолжали таить молчание, с укором гладя на жаждущего, то и добавил извиняющимся тоном так, как будто уже все было решено в пользу его питомцев по туристическому кружку:
– Уже и билеты заказаны. В Рубцовске – на поезд до Бийска, оттуда – на автобус до самого Чибита.
В голосе чувствовались нотки гордости за собственную хозяйственность и предусмотрительность даже в дорожнывх мелочах.
– Снаряжение и провиант ребята уже получили. Завтрат – выезд.
Не ожидая даже и намека на возражение, он перевел взор с директора на своего «сменщика» в деле летнего активного оздоровления школьников:
– Ты не думай, Борис, мои ребята тебя не подведут. Все – как на подбор, что мальчишки, что девчонки.
После чего на стол были выброшены «козыри»:
– Особенно постарались твои же любимчики из стрелковой секции – Мишка Костромин с Татьяной Комаровой, да Вовка Шестаков. Они тебя еще больше потом порадуют.
Тут у травмированного физрука вновь появился серьезный союзник с неменее весомыми аргументами:
– Да и другие туристы опытные. Все заботы возьмут на себя, заявил Аверин, – Припасов хватит с избытком, деньги получены, не считая тех, что еще и родители собрали.
При этих словах, обладатель «гипсовой руки» неловко достал из накладного кармана рубашки плотный пакет:
– Вот маршрутная книжка и схема всего пути. Бумаги утверждены, комар носа не подтточит.
Тут Михеев вдруг сменил деловой тон на просящий:
– Ну, в крайнем случае, возьмете с собой в качестве провожатого, кого – нибудь из местных. И как проводника, и в роли погонщика вьючных лошадей. В Чибите такие имеются. И вообще – забот всего на каких – то там десять дней. Три дня – до озера, столько же – обратно, не считая отдыха на живописном месте. Позагораете. Рыбалка там, говорят, отменная. Ну, выручай…
То ли уговоры так подействовали, то ли Коротуну вдруг и самому захотелось ненадолго сменить свое привычное амплуа – руководителя начальной военной подготовки на работе и работяги «при жене» на приусадебном участке. Особенно там – где весь отпуск пришлось бы провести, вот как и Михееву – на поливе, да на прополке.
Так что, в конце – концов он позволил-таки себя уговорить.
Выцыганив, впрочем, неприменное условие, которое первым делом и поставил перед туристами и их родителями, собравшимися на «Автостанции», откуда уходил рейсовый автобус до ближайшего города – Рубцовска:
– При первом же «ЧП» – чрезвычайном происшествии, поворачиваем обратно, безо всяких там разговоров!
Все радостно согласились. Стараясь угодить великодушному человеку – новому руководителю похода:
– Лишь бы только он не переменил Коротун своего решения.
И вот, надо же, эта их готовность во всем слушаться старшего, выходила теперь боком, уже через несколько дней пути, на таежной тропе, когда все реально почувствовали вкус настоящего приключения:
– Того и гляди раздумает Борис Ефимович сам идти дальше и вести с собой подопечных?
Так и получилось.
Едва факт медвежьего визита по свойски, с привкусом мистики и суеверия прокомментировал старик Чепоков, как бразды общего правления на маршруте взял на себя Коротун:
– Не только до завтра здесь торчать не будем, а сразу, прямо сейчас, повернем обратно!
Хотя солидно басил изрядно перепуганный и озадаченный происшествием педагог, но сам он уже чувствовал, как унимается противная дрожь в коленях.
– Коли здесь дикие медведи, как цирковые артисты по городскому проспекту шастают, то детям без оружия делать нечего! Нет, нельзя больше рисковать…
Его слова заставили школьников забыть и о разочаровании в проводнике, и о, только что перенесенном, испуге.
Самый бойкий их них – Михаил Костромин сбросил с себя маску прежнего абсолютного послушания и с упреками набросился на таежника с его замашками закоренелого поклонника всевозможной чертовщины:
– Ты бы, дядя Ваня, помолчал лучше. Или ответил – почему сам не стрелял в медведя. Что, ружьецо не заряжено?
Только явный сарказм, переполнявший огорченную душу юного критика различного рода суеверий, остался совершенно невоспринятым объектом его устремления.
Проводник, не обращая внимания ни на слова взрослого «клиента», ни уж тем более – на упреки рядового школьника, продолжал, как будто ни в чем ни бывало, заниматься все тем же, что увлекло его при объявлении назапланированной дневки на месте встречи с необычным явлением.
Скинув с себя, гремящую как жесть, плащ-палатку, он аккуратно повесил ее на крепкий сучок ближайшего дерева. Где еще раньше уже успел примостить и свою старенькую двухстволку шестнадцатого калибра, с давно забытым другими, не современным – курковым механизмом боя.
После чего, двигаясь все так же невозмутимо, как заранее запрограммированная машина – робот, достал из алюминиевого узорчатого портсигара неизменную свою овальную сигарету – горлодер.
Прикурил ее от уголька, поднятого с не до конца, как оказалось, залитого водой костра. И в завершении действа с нескрываемым удовольствием выпустил струю дыма.
На чем и «прокололся», не добившись театрального эффекта законодателя таежной моды.
Крепко закашлялся.
Только и это не сбило его с толку.