В правление короля Георга III по всей Англии распространилось огромное количество благотворительных организаций, занимающихся устройством приходских школ и приютов, лотерей в пользу бедных и других столь же полезных мероприятий. Любая дама из общества могла проявить себя на этом поприще, вне зависимости от своего достатка. Женщины малообеспеченные – своими трудами, состоятельные дамы – крупными пожертвованиями. Вокруг последних всегда образовывался хлопотливый кружок из первых, почтительно внимающих каждому слову и готовых возвысить или заклеймить позором любого, на кого укажет сиятельная длань.
Поэтому не стоит удивляться, что графине Рэдволл было достаточно надменно скривиться в сторону Дженни, чтобы миссис Хорсмен, миссис Бродвик и другие дамы сочли девушку и всю ее семью едва ли не личными врагами. Миссис Хорсмен тут же припомнила, сколь мало усердна была Алисон на ниве трудов дамского попечительского совета Риверкрофта, и едва ли не намекнула на злоупотребления в части расходования приходских средств. Напрасно мисс Форест подавала свой слабый голос в защиту семейства Браун, все остальные дамы, включая предательницу миссис Пич, хором ополчились против нее, заодно не обделив своим вниманием и старую графиню Рэдволл, так как уже заметили, сколь приятно это было ее невестке.
А когда кто-то из них упомянул о том, что мисс Полли так безобразно воспитала из милости тетка, миссис Грантли, вперед выдвинулась миссис Бродвик:
– Не состоит ли эта миссис Грантли в родстве с неким священником Аланом Грантли?
– Ну конечно, дорогая моя миссис Бродвик, эта дама – вдова брата этого самого Грантли, а миссис Браун – его родная племянница. Мы слышали, что его проповеди несколько… свободны в выражениях? – поспешила просветить подругу миссис Хорсмен.
На это миссис Бродвик злобно затрясла завитыми желтоватыми локонами:
– Да его проповеди просто непристойны! Он обращается к Богу как к своему поверенному! Мало того, он осмелился критиковать моего досточтимого мистера Бродвика на какой-то там ассамблее, очень иронично отозвался о его трудах и о других не менее достойных пастырях! Теперь мне понятно, откуда растут корни дерзости миссис Браун и ее дочек, вся эта семья – вопиющее воплощение безнравственности и… и… – от негодования она не смогла продолжать, не передохнув, но сказала достаточно, чтобы другие дамы согласно закивали.
– Не в моих правилах судить о людях предвзято, но, похоже, эта семья действительно недостойна упоминания в хорошем обществе. Конечно, родителей не выбирают, и дочерям миссис Браун можно только посочувствовать, но я, как мать, беспокоюсь прежде всего о благополучии своего сына, – весьма прозрачно намекнула графиня Рэдволл.
Это заявление вызвало новый поток злобных излияний по отношению к Браунам, ибо до сих пор дамы не знали, как относится графиня к дружеским отношениям между ее сыном и мисс Дженни Браун, а потому чаще всего обходили ее в своих инсинуациях. Теперь же разрешение было получено, и Дженни досталось не меньше, чем до того ее матери и сестре. О манерах девушки им нечего было сказать, но ее внешность подверглась самому строгому и недоброжелательному разбору, после чего дамы переключились на ее нравственные качества, обозвав корыстной охотницей за выгодным женихом.
– Посмотрите, как ее мать любезничает со Стюартом Квинсли, не иначе как решила прибрать к рукам и его, устраивая младшую дочь, после того как выдаст свою старшую за мистера Рэдволла. Да она просто сводница! – заливалась миссис Пич, чьим дочерям всерьез грозило остаться старыми девами.
Графиня Рэдволл любезно обратилась к мисс Корделии, которая только что подошла к их компании после очередного танца:
– Мисс Марч, как вам нравятся наши увеселения? Не правда ли, наше скромное общество может удовлетворить самый взыскательный вкус, за исключением некоторых заблудших овец, коих следовало бы, ради их собственной пользы, отделить от остального стада.