Среди прочих вещей находилась еще пара коротеньких нижних юбок и маленькая рубашка, которую, похоже, нужно было надеть поверх корсета.
К тому времени, когда Кэди завершила одевание, она, пожалуй, надела на себя больше, чем случалось натягивать зимой.
Одеваясь, Кэди старательно избегала заглядывать в зеркало до тех пор, пока не завершит туалет. Она вдела в уши сережки, с благоговением подняла фату и приколола ее на голову. Кружево оказалось легким, словно суфле. Фата доходила почти до колен, покрывая, но не скрывая от глаз длинные, темные локоны, лежавшие на плечах. Последним штрихом в этом наряде стали гипюровые перчатки.
Полностью одевшись, Кэди повернулась и сделала несколько шагов по направлению к высокому зеркалу. К ее удивлению, платье и прочие многочисленные детали наряда совершенно не сковывали движений, казались привычными. Она даже не чувствовала веса этого одеяния. Странно, но все оказалось весьма удобным.
Развернув плечи и высоко вскинув голову, управляясь с шлейфом позади платья так, словно носила такие фасоны с рождения, Кэди подошла к зеркалу и замерла.
Несколько мгновений она молча, без тени улыбки рассматривала свое отражение, просто смотрела, ни о чем не думая. Перед ней была не та Кэди, которая обычно появлялась в зеркале. Нельзя было сказать, что это женщина из двадцатого века, ради развлечения обрядившаяся в старинное платье. Просто она выглядела так, как и должна выглядеть.
– Да, – прошептала Кэди. – Именно это я надену в день свадьбы.
Ей не было нужды спрашивать чьего-либо позволения. Кэди ни секунды не сомневалась: это платье предназначено для того, чтобы она пошла в нем к алтарю.
Улыбаясь, она вернулась к софе и взяла в руки фотографию семейства Джорданов.
– Спасибо, – тихо сказала девушка женщине на снимке, не сомневаясь, что это именно ее платье, которое она очень любила и заботливо сберегла, чтобы другая женщина в другие времена смогла его надеть.
Не выпуская фотографии из одной руки, Кэди взяла в другую часы и откинула крышечку так, что открылся второй портрет женщины.
– Спасибо, большое-большое спасибо, – вымолвила она, улыбаясь всей семье. – Спасибо вам, миссис Джордан.
Не успела Кэди произнести имя Джордан, все еще сжимая в руках часы и фотографию, как почувствовала легкое головокружение.
Напорное, это из-за корсета, – сказала она, тяжело опускаясь на софу. Фотография и часы упали на колени. – Мне лучше снять это платье. Мне лучше…
Силы покинули Кэди, тело ее обмякло, казалось, она начала проваливаться в глубокий сон, но в то же время это была не обычная слабость, какая охватывает засыпающего. Она чувствовала, что не желает отдаешься на волю этого головокружения. Ей любой ценой нужно было справиться с этим. Она должна открыть глаза!
– Говорю вам, давайте вешать этого ублюдка, – раздался вдруг мужской голос.
– Да! Покончим с ним раз и навсегда.
– Слышишь, Джордан! Молись, потому что тебе пришел конец!
– Нет, – слабо прошептала Кэди. – Не причиняйте вреда никому из Джорданов. Такое чудесное платье. Вы никому из них не должны причинять вреда. – На мгновение ей почти удалось открыть глаза и сесть. В тот же миг она услышала голос другого мужчины:
– Помоги мне, Кэди. Помоги!
Перед закрытыми глазами девушки была только чернота, но она не сомневалась: если бы ее арабский принц, мужчина, которого она видела в своих снах тысячу раз, когда-нибудь заговорил, его голос звучал бы именно так.
– Да, – сказала она и заставила себя сесть. – Да, я помогу тебе.
В следующее мгновение Кэди рухнула на софу, не помня, где она и кто она. Руки ее безвольно обвисли вдоль тела, и Кэди отдалась на волю странному головокружению, круговороту, который подхватил и куда-то понес ее.
Глава 3
Не успела Кэди открыть глаза, как ей пришлось зажмуриться от слепящего солнца.