Миссис Соумс подошла к окну и задернула шторы, чтобы солнце не слепило ему глаза. И тут она увидела длинный белый лимузин с открытым верхом, остановившийся перед домом. Впереди сидел шофер в белой, без единого пятнышка, форме, а на заднем сиденье — красивая молодая женщина в белом шелковом платье и белой шляпе с огромными полями. Свешивающиеся с полей страусовые перья мягко обрамляли лицо женщины. У нее были темно-рыжие волосы — единственное пятно краски во всей маленькой группе.
Миссис Соумс резко задернула шторы и пронзила взглядом затылок Хэнка. В чем ее профессор Хэнк не был святым, так это в отношениях с женщинами. Она, разумеется, никогда не спрашивала, чем он занимается на этих своих гонках, но пару раз, когда он возвращался, в его вещах обнаруживались предметы женского нижнего белья. Однажды она нашла там черный шелковый чулок.
Отдернув краешек шторы, она увидела, как шофер помогает молодой женщине выбраться из машины. И в руке у нее — только не это! — кажется, каталог с образцами обоев.
Задернув штору, миссис Соумс возвела глаза к небесам. Он снова это сделал. Как-то она попыталась втолковать ему — одно дело спасать толстых старух из тяжелого положения, и совсем другое — спасать молодых красивых женщин. Потому что они тут же начинают ждать от него чего-то — например, предложения руки и сердца.
Она наградила затылок Хэнка крайне неодобрительным взглядом. Он уже слишком взрослый, чтобы прислушиваться к подобным предупреждениям.
Подойдя к дивану, миссис Соумс взяла газету из рук Хэнка и стала складывать ее.
— К вам гостья, — язвительно заметила она. — Высокая, рыжеволосая, полагаю, красилась хной, очень красивая.
Хэнк допил виски.
— Боюсь, не припоминаю… рели у мужчины случаются провалы в памяти, то уж действительно глубокие. Неужто у него было так много женщин, что он не припоминает такую красавицу? Прищурившись, миссис Соумс забрала у Хэнка стакан и опустила его в карман передника.
— У нее грудь, как нос у корабля. Хэнк усмехнулся:
— Блайт Byдли.
Миссис Соумс неодобрительно поджала губы:
— Она привезла каталог с образцами обоев.
Кровь отхлынула от лица Хэнка.
— Она у переднего крыльца? Я, пожалуй, уйду с черного хода. Скажите ей…
— И не подумаю! — с негодованием заявила миссис Соумс. — Вы заставили бедную девушку поверить в то, во что ей не следовало верить, и теперь вы должны встретить ее как подобает мужчине, а не удирать, как последний трус. — Она собралась еще что-то сказать, но вместо этого развернулась и вышла, оставив его одного.
Хэнк медленно натянул пиджак и приготовился к тому, что должно было произойти. Три года назад Блайт была его студенткой. Еще тогда он был поражен ее умом, живым интересом, оригинальностью ее работ и, не в последнюю очередь, ее великолепной грудью. Правда, в этом плане он никогда не предпринимал никаких шагов по отношению к ней. Даже когда она оставалась после занятий, чтобы спросить его о чем-то, когда давала ему возможность перейти к более личным отношениям, он твердо держал дистанцию. Студенток он не трогал.
В начале следующего учебного года он ожидал увидеть ее снова, но в студенческом городке она не появилась. Затем однажды он увидел ее идущей по городку в каком-то легкомысленном платье, больше подходящем для танцев, чем для учебы. Он остановил девушку и заговорил с ней. То, что он услышал, Хэнку крайне не понравилось. Родители Блайт, люди небогатые по сравнению с семьей Хэнка, познакомили ее с сыном старого друга ее отца. Они провели вместе лето, и Блайт сама не заметила, как оказалась помолвлена с ним. И только после помолвки жених заявил, что не хочет, чтобы она продолжала учебу. Под давлением жениха, его и своих родителей Блайт оставила колледж и поступила на кулинарные курсы.
Хэнку это совсем не понравилось.