Красотка всхлипнула.
– Это ты попрощался!.. И еще какую-то дамочку в кровать потянул. А я… А я…
– Ну?!
– Это было так красиво, что я не смогла уйти, – она опустила глаза.
– Что?
– Рома…
– Анжела!
– Когда ты на нее набросился прямо у двери… Я такого даже в порно не видела.
– Так… Опустим детали. – Роман смотрел на нее, не моргая. – Я отчетливо помню, как мы попрощались, и за тобой закрылась дверь.
Собеседница закусила губу.
– Детка, ты что вернулась?
– Я бутылку коньяка у себя в машине нашла. Твою. Решила принести, а вы…
Воинов прикрыл глаза рукой. Это ж нужно было подцепить такую заботливую вуайеристку!
– Ты подглядывала за нами? – спросил он строго.
– Да.
– Всю долбанную ночь?
– Да.
– Очуметь!
– Ромочка, прости меня!
– Маньячка!
– Вы были так увлечены, что даже не замечали меня, – с обидой. – А я, между прочим, даже не пряталась.
– Уж спасибо, что не выпрыгнула из-за двери в самый ответственный момент! И за то, что с подсказками не полезла – тоже благодарствую!
– Ну прости меня, пожалуйста! – она бросилась к нему на грудь. – Я больше так не буду. Никогда-никогда!
– Ага, так я тебе и позволил регулярно подсматривать за собой!
– Ромочка… – жалостливо всхлипнула девушка.
– Ладно. Что уж теперь…
– Ты такой хороший!
– Порно-шоу мой конек, – усмехнулся Роман.
– Да… Высший пилотаж!
– Понравилось?
– Очень! Жалко, телефон разрядился, ничего снять не успела.
Воинов от хохота сложился пополам. Кто ж знал, что сегодня у известного журналиста Романа Воинова был такой шанс попасть на голубой экран.
– Анжела, общественность тебе не простит! – наконец прохрипел он. – Никогда! А теперь все! Сгинь!
И пока ненормальная не попросила у него подзарядное устройство, быстренько пошагал в душ.
Очередной день рождения удалось проскочить легко и не подохнуть, а это само по себе было успехом. За это он готов был простить что угодно, кому угодно! Индульгенции всем! И даже одной сексуальной беглянке.
* * *
Вечер того же дня
Бар «Градус Баллинга»
Кате казалось, что она умирает. Десятый час подряд. От стыда и похмелья одновременно. Головная боль так и не прошла, но с виду под слоем тонального крема, румян и прочей косметики женщина смотрелась цветущей красоткой. Как всегда, образ был дороже душевного состояния. Улыбка для постоянных посетителей, радушное приветствие – гостям, выволочка за любую ошибку – персоналу.
То, что хозяйка сегодня была раздражительнее, чем обычно, официантки и бармен списали на пресловутый ПМС. Чуть раньше, чем они рассчитывали, но мало ли, как влияет на женский организм отсутствие регулярного секса. В последнем коллектив был твердо уверен. Уж кому, как не им, видящим свою начальницу каждый день, почти двадцать четыре часа в сутки, знать некоторые особенности ее жизни.
Впрочем, домыслы и косые взгляды Катерину мало волновали. Заметив пропажу бутылки элитного коньяка, которая из-за своей дороговизны больше года пылилась на полке, Катя тут же сложила дважды два. У амнезии была причина. Наркотики она даже не пробовала, сигаретный дым не переносила на дух, алкоголем не злоупотребляла и вообще вела вполне здоровый образ жизни. Однако ахиллесова пята все же имелась – коньяк.
Благородный изысканный напиток для знатоков. Ни при каких обстоятельствах, ни по какому поводу Катя не позволяла себе даже пригубить его. Стопроцентная потеря памяти как плата за наслаждение совершенно не прельщала. И вот вчера, непонятно, по какой причине, она нарушила свой собственный запрет. Возмездие последовало незамедлительно. Пробуждение в чужой постели, раскалывающаяся голова и слабость.
На полном автомате исполняя свою привычную работу, она по крупицам пыталась восстановить в памяти прошедший вечер. Хороший виски, неяркий свет в туалете, журчание воды… И пустота. Ни единого образа, ни одной мысли. Много часов напряженной умственной работы, и все впустую. Отчаяние брало.
* * *
Как ироничный ответ на молитвы Екатерины Дмитриевны Виноградовой, в десять вечера за барной стойкой неожиданно материализовалось одно из главных действующих лиц минувшей ночи. Облапив взглядом хорошенькую хозяйку бара, Роман Воинов уселся на высокий стул у пивных кег и щелчком пальцев потребовал бокал светлого. Ни дать-ни взять – местный хозяин и повелитель.
Чувствуя, как к лицу приливает кровь, а ноги подкашиваются, Катя резко отвернулась к полкам с алкоголем. Второй раз за день пришлось шептать себе слова аутотренинга: «Спокойствие, только спокойствие!» и надеяться, что удастся улизнуть незаметно. Но надежда на побег таяла с каждым покашливанием сзади.
– Будем молчать? – поинтересовался клиент спустя пять минут.
Хозяйка бара передернула плечами и, повернувшись к стойке, продолжила полировать бокалы. Не ее работа, но успокаивало лучше ромашкового чая.
– Ну ладно! – Воинов опрокинул в себя полбокала пива и вместо того, чтобы достать кошелек и рассчитаться, выудил из кармана брюк свой случайный трофей.
Когда элегантные трусики опустились в стеклянную вазочку для чаевых, бокал чуть не выпал из Катиных рук. Шелковая ткань поверх мятых купюр смотрелась вызывающе. Сидящий рядом немолодой завсегдатай, залюбовавшись таким натюрмортом, поперхнулся своим напитком.
– Так промокли… До сих пор влажные, – заговорщицки прошептал соседу Воинов.
Катя щелкнула полотенцем прямо перед носом сплетника. За тем не заржавело. Кончик языка мелькнул между чувственных мужских губ, и Кате отчаянно захотелось прокрутить этот жест назад, а затем поставить на многократный повтор. Каким бы нахалом не оказался ее ночной приятель, а в привлекательности отказать ему было сложно. Насмешливые серые глаза, прямой красивый нос, высокий лоб и грешные губы – коктейль «Искушение во плоти». Еще бы вспомнить, что между ними было…
Дождавшись, когда они остались возле стойки вдвоем, Катя решилась. Тянуть с главным дольше не было смысла. Она облизала пересохшие губы и, гордо вскинув подбородок, спросила:
– Мы переспали?
Собеседник округлил глаза. Ни «Здравствуй, дорогой», ни «Как себя чувствуешь», а вот так, с места в карьер – самое необычное приветствие в его жизни.
– Повтори, пожалуйста? – он оттопырил одно ухо.
– Мы. Переспали?
– Да… – удивленно.
«Проклятие», – мысленно выругалась Катя.
– Уверен?
– А ты не ощущаешь? – он стрельнул глазами в развилку ее ног.
Мгновение, и приятная тянущая боль, что не давала покоя Кате с самого утра, стала острее. Ошибки быть не могло: вариант с невинным сном в обнимку с этим красавчиком и его подружкой отпадал. Еще бы вспомнить подробности своей эскапады… Амнезия нервировала.
– Совсем не помнишь? – сочувственно уточнил Роман.
– Нет…
– Вот ё…
– Да, – Катя вздохнула. – Мне хотя бы хорошо было?
– Все четыре раза.
– Что? Четыре? – зеленые глаза стали круглыми.
– Или пять… Столько всего было. Не до счета.
– Час от часу не легче! – последняя фраза сразила наповал. Значит, падение было по всем фронтам. Эпично, без тормозов и со спецэффектами. Она потрогала ладонью щеки. Те пылали.
– Хм… Тогда ты не жаловалась.
– Да кто ж, когда четыре… или пять, жалуется? Но я хотя бы не опозорилась? – теперь терять было нечего.
– Ээ… В целом неплохо. Над минетом нужно еще поработать, но сверху ты вне конкуренции.
– Да? – хотелось сквозь землю провалиться. – А мой бывший говорил, что я отменный… лингвист.
– Мм… Я бы сказал, усердный. К делу подходишь с душой, с фантазией, но, – он уперся взглядом в ее губы. – Ты слишком много уделяешь внимание яйцам.
– Мошонке? – шепотом.
– Яйцам! Км… Посасывать вовсе не обязательно.
– Не нужно?
– Им вполне хватило бы и дружеского поцелуя – поздоровалась и ладненько.
– Твою мать! – простонала она. – Где ж ты раньше был? Я десять лет лажаю в минете!
– Ну… Теперь срочно провести работу над ошибками и можно снимать качественное хоумвидео.
Катя вначале хотела возмутиться, но бесстыжие серые глаза напротив так весело блестели, что губы сами расплылись в улыбку.