Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 7. Часть 10. Преодолевая трудности. Часть 11. Достижения и превратности судьбы - Евгений Петрович Бажанов

Евгений Бажанов

Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 7. Часть 10. Преодолевая трудности. Часть 11. Достижения и превратности судьбы

День ото дня твой образ краше И чувства все за гранью слов, Звезда по имени Наташа, Моя Великая Любовь!

Александр Корнеев

Бог наделил нас чувствами, чтобы мы могли рассказать о своей любви близким. Богатство, которое я нажил в своей жизни, я не могу взять с собой. Все, что я унесу с собой, – это лишь воспоминания, связанные с любовью. Вот настоящее богатство, которое должно следовать за вами, сопровождать вас, давать вам силы идти дальше.

Последние слова Стива Джобса, основателя компании Apple

Часть 10

Преодолевая трудности

Глава 1. Противостояние

Мы вступили в 1993 год. Он получился сложным, полным драматизма и даже трагичным как для страны в целом, так и лично для нас. Начну со страны.

С одной стороны, российские магазины стали прихорашиваться и заполняться товарами, с другой – в обществе возникло шокирующее социальное расслоение. Меньшинство, в основном связанное с властью, сказочно обогатилось и вело разнузданно шикарную жизнь. А большинство из-за галопирующей инфляции лишилось накоплений прошлых лет и прозябало на мизерные зарплаты. Многим ее платили нерегулярно, появилась и увеличивалась армия безработных. Сохранялся кое на что дефицит. Помню, в апреле 1993 года стоял в колоссальной очереди за бензином, не выдержал, купил горючее с рук у спекулянтов втридорога, причем с другим октановым числом, 95-м вместо 92-го.

В апреле состоялся всенародный референдум, высказавший одобрение курсу Ельцина. Казалось, политические страсти, несмотря ни на что, должны улечься, Россия закрепилась на реформенном пути. Но уже 1 мая на площади Гагарина произошло побоище с участием ОМОНа и оппозиционных демонстрантов. В ход пошли прутья, заточки, камни, стекла. Пострадало более 80 милиционеров. Верховный Совет немедленно поддержал демонстрантов.

На протяжении последующих месяцев напряженность возрастала и в начале октября обстановка взорвалась. Распущенный указом Ельцина парламент развязал настоящую войну. Бандитские формирования и толпы недовольных граждан бросились на штурм мэрии, потом попытались захватить телецентр «Останкино». К вечеру появилось ощущение, что власть перешла к оппозиции. Ельцин нигде не появлялся, не было видно ни милиции, ни армии. Телепередачи велись из запасных студий под огнем. Е. Гайдар призвал безоружных людей идти к главному зданию мэрии на Тверской и защищать демократию, «ибо власти не в состоянии это сделать». Народ собрался у мэрии и стоял там, абсолютно незащищенный, всю ночь напролет.

Я предложил Наташе присоединиться к несшим вахту у мэрии, супруга эту идею отмела. Мы остались дома, но не спали, слушали радио «Свобода», другие станции. Ближе к утру зазвучали сообщения, что армейские части движутся в сторону Москвы. Тут же последовали опровержения, уже рассвело, когда «Свобода» констатировала, что в городе по-прежнему не видно ни военных, ни милиции. Но они вскоре все-таки появились, и в 8:00 начался штурм «Белого дома» с применением танкового огня. Ухало так, что было слышно за многие километры. Я поехал на Б. Козловский, собрался с коллегами в кабинете. Посовещавшись, приняли решение закрыть Дипакадемию на три дня. И правильно сделали, так как и после падения «Белого дома» в городе продолжалась перестрелка, снайперы палили с крыш домов.

Помогло введение чрезвычайного положения и комендантского часа. В стране установилось единовластие. И мы ощущали удовлетворение. Говорили друг другу: не работает в нашей стране парламентская система, разогнанный Верховный Совет ничего, кроме отвращения, не вызывал.

Некоторые демократы требовали самых жестких кар в отношении путчистов и им сочувствовавших, обвиняли Ельцина в непростительном либерализме. Мы же президента оправдывали, объясняя его линию рядом факторов. Во-первых, Ельцин, видимо, осознавал, что раскручивание маховика насилия неизбежно приведет к всеобщему хаосу и озлоблению, к гражданской войне, остановить которую можно будет только кровавой диктатурой. Во-вторых, президент не был уверен в лояльности силовых структур. В-третьих, Ельцин не мог не сознавать, что недовольство реформами распространилось и в народе, и большинство людей не поддержат жестких карательных мер властей против оппозиции, выступавшей под популистскими знаменами. В-четвертых, Ельцина сдерживал, очевидно, и Запад, страшившийся гражданской войны в ядерной державе. В общем, как бы там ни было, Ельцин проявил гибкость и великодушие к проигравшей стороне. Обстановка стабилизировалась.

А мы продолжали наблюдать окружающую жизнь и не переставали удивляться. Недавний товарный голод в основном ушел в прошлое. У каждой станции метро, на площадях, улицах, в скверах открывались рынки, возводились магазины, павильоны, палатки. Они под завязку были забиты ширпотребом и продовольствием. Многие изделия не отличались приличным качеством, пищевые продукты подчас представляли опасность для здоровья. Но все-таки прогресс был налицо. Ведь еще два года назад граждане дрались в очередях за хлебом, туалетной бумагой, мылом и обувью.

Удивляло и другое. Хотя цены к тому периоду подскочили и уже сравнялись со среднеевропейскими, народ «рубил» все подряд, скупал товар чуть ли не тюками. А как же то обстоятельство, что 2/3 населения России живет ниже черты бедности? – задавались мы вопросом. И приходили к выводу, что российская статистика врет. В советские времена она умышленно преувеличивала доходы населения, теперь же – преуменьшала, но без умысла, просто не в состоянии была верно подсчитать. Ведь почти все россияне так или иначе утаивали доходы. Человек, скажем, числится научным сотрудником с зарплатой в 100 долларов. А, кроме того, о чем статистика знать не может, он подрабатывает частным извозом и по ночам за хорошую плату сторожит ларек. Не поддавались учету и левые доходы портных и слесарей, певцов и сиделок, художников и прачек. Кое-кто приворовывал, другие получали взятки и т. д.

В конце 1993 года состоялись парламентские выборы, которые со всей очевидностью продемонстрировали, что народ, несмотря на появление товаров и некоторые другие перемены к лучшему, все-таки отвернулся от либеральных, прозападных реформаторов. На выборах победили коммунисты и ЛДПР, партия шоумена Жириновского, выступавшего под экстремистскими, националистическими лозунгами. Как заметил один мой приятель, «Жириновский озвучивает то, что большинство думает. Поэтому он победил, и в любом случае и ВПК, и КГБ вернутся к власти. У нас иначе не может быть». Словно в воду глядел.

Действительно, наш народ продолжал жаждать палки, хозяина и с подозрением и неприязнью воспринимать внешний мир. Такой настрой охватывал все слои населения. Помню, по телевизору показали пресс-конференцию митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. Говорил он складно, четко и вроде разумно. Но подспудно сквозили все те же традиционные идеи об исключительности русского народа, его уникальной духовности, сплоченности и о бесчисленных врагах Родины, стремящихся нас уничтожить. В каждой фразе – знакомые мотивы великодержавия, антидемократизма, нетерпимости к иным взглядам, враждебности к внешнему миру.

Удивительно, думал я, почти целое столетие православную церковь давили и душили, она познала все ужасы тоталитаризма и, казалось, должна была бы осознать необходимость свободы и демократии хотя бы ради собственного выживания и процветания. Ан, нет. В обществе в условиях коммунистической диктатуры смогли все-таки прорасти идеи демократии, гражданских свобод. В церкви же все осталось по-прежнему. Как и в XIX столетии, она говорит о соборности, самодержавности святой Руси, ее особом пути, об антихристах в обличье и Запада, и Востока.