Андрей постоял с минуту, напряженно прислушиваясь. Тишина. Неестественная, невероятная, оглушительная. В городе никогда не бывает такой тишины. Звуки окружающего мира проникают даже сквозь самые толстые стены.
Он вернулся обратно на свой этаж, нервно выкурил еще одну сигарету, после чего побрел наверх. А сам изо всех сил цеплялся за едва тлеющую надежду, что все происходящее является чем-то ненастоящим, и этот дурной сон вот-вот прервется. Все, что сейчас делалось с ним, так вопиюще выходило за рамки привычного жизненного уклада, размеренного и небогатого сюрпризами, что мозг наотрез отказывался принимать эту бредовую реальность. Очень хотелось сказать самому себе вслух – так не бывает. Но списать все на сон, галлюцинации или иную форму наваждения, Андрей не мог, как ни старался. Все органы чувств говорили ему, что это явь. Он чувствовал жажду, голод, боль. Он только что убил человека, и этот человек, настоящий человек, из плоти и крови, лежал где-то там, на грязном бетонном полу с торчащим из черепа серпом. И все это было настолько настоящим, настолько вообще настоящим может быть настоящее. Не было смысла в попытках обмануть самого себя. Все, происходящее с ним, происходило на самом деле. И от этого было еще страшнее.
На следующем этаже не оказалось ни одной двери, только глухие бетонные стены. Зато здесь хотя бы горел свет. Андрей, не останавливаясь, миновал еще один лестничный марш, и вдруг замер, стиснув пальцы на ручке лопаты.
На ступенях, разбросав руки, неподвижно лежал человек.
Когда сердце перестало оглушительно биться о ребра, Андрей осторожно, занеся лопату для удара, приблизился к очередному обитателю этого странного места. Лампочка повисла прямо над ним, так что Андрей без труда разглядел засохшую кровь на ступенях и дыры, пробитые в грязной куртке. Человек, вне всяких сомнений, был мертв, и мертв недавно, поскольку трупного запаха не ощущалось. Переборов брезгливость, Андрей склонился над покойником и осмотрел его. То был мужчина лет сорока, с темным, заросшим неряшливой бородой, лицом. Одежда его была самой обычной, только чудовищно грязной и местами рваной, а главной странностью оказалось отсутствие обуви, притом исчезли не только ботинки, но и носки. Походило на то, что мужика разули уже после смерти. И не только разули, но и тщательно обыскали, о чем свидетельствовали вывернутые наружу карманы. Андрею сразу вспомнился старый знакомый, что пытался зарубить его несколькими этажами ниже. Уж не он ли здесь постарался? Впрочем, тот был вооружен лопатой, а на трупе виднелись колотые раны, то есть убийца орудовал чем-то вроде кинжала или копья.
– Да что за дела? – простонал Андрей, осторожно обходя мертвеца по стеночке.
На площадке за телом темнела дверь. Андрей ожидал, что и она окажется запертой, но та легко открылась, едва он потянул на себя ручку. Андрей уже приготовился шагнуть внутрь, но тут же в страхе отпрянул. Ему почудилось, что из полумрака на него надвигается что-то громадное и бесформенное. Сердце бешено забилось в груди. Выставив перед собой лопату, Андрей быстро выбежал обратно на площадку.
И только присмотревшись внимательнее, он понял, что бояться нечего. А вот причин для удивления хватало.
За распахнутой дверью тянулся коридор, почти до потолка заполненный всевозможной мебелью. Старые, исцарапанные и пыльные столы, стулья и тумбы образовывали настоящий хаос, будто кто-то нарочно пытался воздвигнуть в этом месте надежную баррикаду. Приглядевшись внимательнее, Андрей выяснил, что преодолеть преграду можно. Если очень захотеть. И не побояться пойти на риск. Потому что на этом завале можно было запросто переломать себе все кости. Андрея нисколько не привлекало это экстремальные приключения. У него еще оставался путь наверх.
Подъем продолжился. Четыре следующих этажа не преподнесли никаких сюрпризов – дверей на них либо не было вовсе, либо те были надежно заперты. А на пятом этаже лестница внезапно закончилась. Пустая черная шахта тянулась куда-то ввысь и терялась во тьме, но в ней забыли проложить лестничные марши. На последней площадке тоже не было дверей.
Не видя иного выбора, Андрей вернулся на этаж с покойником. Дверь, ведущая в заваленный мебелью коридор, по-прежнему была гостеприимно распахнута. Стараясь не думать о том, что убийца мог уйти с лестницы именно этим путем, и, вероятно, ждет где-то там, впереди, Андрей решительно полез через баррикаду. Столы и стулья опасно шевелились под ним, периодически создавая грохот, кажущийся оглушительным в окружающей тишине. Андрей всякий раз стискивал зубы и замирал, боясь громко дыхнуть. Ему чудилось, что все окрестные маньяки, недостатка в коих, судя по всему, не ощущалось, уже бегут по его душу с оружием наизготовку. Свою лопату, единственное средство защиты от невменяемых аборигенов, Андрей берег больше себя, страшно боясь уронить ее под мебельный завал и остаться с голыми руками.
В самом узком месте баррикада почти смыкалась с потолком. Пришлось мощно выдохнуть, и, стиснув зубы, протискиваться в узкий лаз. В какой-то момент Андрею показалось, что он намертво застрял. Удушливой волной накатила паника, страх стиснул горло железными пальцами. Но почти сразу же он уступил место холодной злой решимости. Андрей рванулся вперед с такой яростью, что куртка затрещала по швам. Едва не выдавив себя из штанов, он преодолел преграду. Дальше уже можно было не ползти, а идти пригнувшись. Расслабившись, Андрей в какой-то момент перестал тщательно прощупывать каждую следующую опору, и тут же поплатился за свою беспечность. Стул, на который он поставил ногу, вдруг неожиданно опрокинулся под ним. Андрей с криком полетел на стену, грянулся об нее плечом, заскользил вниз и обрушился копчиком на угол какой-то удивительно твердой тумбочки. От резкой боли у него потемнело в глазах, но крик, уже готовый хлынуть из широко распахнутого рта, Андрей нечеловеческим усилием заглушил в зародыше. Чего в этом месте точно не следовало делать, так это во всеуслышание заявлять о себе.
Какое-то время он скрипел зубами и слезоточил, переваривая самые сочные ощущения от контакта с тумбочкой. Затем осторожно рискнул пошевелиться. Зад болел дьявольски. Еще он содрал кожу с ладони, когда пытался затормозиться ею о бетонную стену. Но этим, к счастью, перечень полученных травм исчерпывался. А ведь все могло обернуться куда печальнее. Если бы он, к примеру, упал на тумбочку не копчиком, а головой.
Андрей кое-как воздвиг себя на ноги, осмотрелся, и с радостью обнаружил рядом с собой выпавшую во время падения лопату.
Сразу за завалом он обнаружил пустую комнату, в центре которой раскинулась обширная лужа. Андрей опустился перед ней на колени, осторожно зачерпнул жидкость ладонью, понюхал ее, а затем и попробовал на вкус кончиком языка. Судя по ощущениям, это была обычная вода, грязная и немного тухлая. Но разве подобные мелочи имели какое-либо значение на фоне терзающей его катастрофической жажды? Заглушив брезгливость, Андрей склонился над лужей и долго, с наслаждением, пил, время от времени отплевываясь от попадающих в рот кусочков бетона.
Порция грязной воды определенно пошла ему на пользу. Утолив жажду, он почувствовал себя значительно лучше. Похмелье, мучившее его до этого, наконец-то отпустило окончательно.
Длинный коридор привел его в довольно большое помещение, разделенное надвое рядом из трех мощных бетонных колонн. Кроме вездесущего мусора в нем не было ничего, в том числе и другого выхода. Внимательно осмотревшись, Андрей обнаружил под самым потолком прямоугольник вентиляционной решетки. Та была невзрачно-серого цвета, и успешно сливалась со стеной.