Закончив с утренними процедурами, Данила пригладил взъерошенные волосы и вернулся к столику.
Еда разогрелась, сообщив об этом тихим попискиванием, а упаковка растворилась в воздухе. Данила мысленно позвал Ромку, и комната разделилась надвое. Вторая половина преобразилась в просторную, ярко обставленную квартиру. Она ничем не напоминала унылое жильё Данилы – цветастая, живая, постоянно меняющаяся и движущаяся, тогда как на этой стороне всё будто замерло, и выглядело потёртым и обветшалым.
– Даня, привет! – Данила уселся на диванчик, и устало махнул в ответ на приветствие Ромки. Его друг уже завтракал. – Ну как ты? Слышал про новые чипы? Сегодня в город завезли. Только на установку, говорят, придётся в центр тащиться. Зато бесплатно поставят! Там и здание для этого отгрохали, чтоб всех желающих принять! Если на аэротакси подняться, его почти из любой точки города видно. Говорят, скоро такие громадины в каждом округе появятся.
Ромка тараторил как всегда, помогая себе руками и показывая, какое всё впечатляющее. Краешком сознания Данила понимал, что это Сеть доносит через лучшего друга информацию об очередном обновлении. Он научился не обращать на это внимания. Просто принимал к сведению, а потом менял тему.
– Не до чипов пока было. Мне тут звонили с утра.
– По поводу психотерапевта?
Данила немного опешил.
– Я его удалил, – виновато ответил он. – Вернее, пытался. Но я не об этом. Нотариус звонил, насчет наследства деда.
– Удалил?! Ты совсем с катушек съехал?! – Ромка так и выпучился на друга. – Росу теперь где брать будешь?! И вообще!
Данила ждал такой реакции. Программу «Психотерапевт» устанавливают на чип, встроенный в голову, в три года, и после она уже не покидает человека до смерти. Пока она на чипе, можно покупать «росу» – таблетки, напоминающие маленькие капельки воды с голубым свечением. Их принимают по утрам (может, поэтому их и называли «роса»), чтобы взбодриться и поднять настроение. Хватает на весь день.
– Не переживай насчет «росы», у меня осталось немного. Пью по половинке иногда. Да и вообще… мне психотерапевта не дали удалить. Сеть запретила.
Данила помолчал.
– Заблокировал его на месяц. Достал меня, толку никакого. Да это сейчас и не главное. Послушай, лучше хорошие новости: я после обеда за наследством поеду!
– Наконец, отдать решили, – угрюмо пробурчал Ромка. – Как думаешь, что там?
– Не знаю, может старые программы или фотографии.
Данила улыбнулся, вспомнив, как часами в детстве разглядывал бумажные снимки, всё ждал, что люди на них оживут и начнут с ним говорить, как бывало на сетевых фотографиях. Спустя миг его улыбка растаяла. Деда этим не вернешь. Да и охотники за раритетами насядут.
Ромка понимающе смотрел на друга, пока тот перечислял, что мог бы оставить ему дедушка. И лишь изредка перебивал, уточняя или спрашивая что-то. Но каждый раз делал это ненавязчиво и в подходящий момент (как и положено программе). Приложение «Лучший друг» устанавливали на чип в пять лет. У многих сетевиков оно оставалось единственным другом до старости (пусть об этом и не принято было говорить). Другие же покупали себе новых друзей в сетевых магазинах. Только не Данила.
Ромка был идеальным приложением: постоянно обновлялся, всегда находился рядом и не способен был предать. Он терпеливо выслушивал Данилу, когда тому было плохо, позволял «помочь» себе виртуальными деньгами или советом, который непременно оказывался полезным. Возможно, это была самая ценная программа во всей Сети, пусть никто об этом даже не подозревал.
– А ты слыхал об очередной выходке нечипованных? – поспешил вставить Ромка, как только тема с наследством была исчерпана.
Без разговора о нечипованных не обходилось почти ни одно утро. Так уж Ромка был запрограммирован. Каждый, кто живет в городе, должен знать, насколько опасно за стеной. А кто об этом сообщит, как не лучший друг?!
– Эти дикари какими-то булыжниками забросали посланника из города, – не дождавшись ответа выпалил друг. – Тот хотел им передать старые вышки для связи, чтоб могли наше телевидение смотреть. Вот ведь животные, скажи?! Сразу и не подумаешь, что они электричеством пользоваться умеют.
В городе нечипованные стали синонимом чего-то грязного и первобытного. «Лучшие друзья», сетевая реклама, домашние приложения, всё напоминало, что города – это самое безопасное место на планете. И это убеждение – единственное, чего Данила не принимал в друге. А как его исправить, он не знал.
Закончив завтракать в тишине, он попрощался с Ромкой и стал собираться к нотариусу. Так начался новый день Данилы, который станет последним нормальным днём в его жизни.
Редкая страница
В последнее время Данила так исхудал и ссутулился, словно надеялся, что так будет проще поместиться в толпе, что его не заметят и тихо примут.
Он был единственным ребенком в семье. Родители избегали его в реальности, зато в Сети их аватары часто заглядывали в комнату малыша, чтобы проверить, как тот усваивает уроки виртуальных воспитателей. Последний раз Данила вживую говорил с родителями, когда ему едва исполнилось десять лет. Тогда же он переехал к дедушке, с которым и прожил до совершеннолетия, продолжая навещать маму и папу в Сети. И только потом узнал, что они умерли. Все эти годы их заменяли симуляторы воспоминаний, чтобы сберечь психику ребенка. Он возненавидел эти проклятые программы! Он думал, что сойдет с ума от отчаяния и горя. Тогда-то дед Серёжа – единственный живой родственник – вытащил парня из затягивающей в свои неизмеримые бездны депрессии.
С дедушкой они часто вместе обедали и смотрели кино вне Сети. Он возил внука к стене, за которой живут нечипованные. Тогда городская стена казалась Даниле неприступной и огромной.
Позднее они выезжали за город, побродить среди деревьев, поесть малины с куста. И тот мир казался вполне безопасным и даже комфортным. Данила познакомился там с девушкой (тоже из сетевого города). До сих пор он помнит её светлое, улыбчивое лицо. Но было в этом лице что-то необъяснимо грустное, будто след тяжёлой утраты. А потом дед Серёжа перестал его брать с собой, подолгу не появлялся в Сети и, наконец, исчез.
***
Выйдя за дверь, Данила оказался в длинном, узком коридоре. Тот мгновенно преобразился, став светлым футуристическим тоннелем. Сам коридор остался прежним, только Данила видел его другим благодаря «Визусу» – самому популярному у сетевиков приложению. Правда, сейчас его не заботило качество созданной «Визусом» иллюзии. Он погрузился в раздумья. Поднимаясь на первый этаж и не глядя выходя на улицу, Данила гадал, что же оставил ему дед. Он не был состоятельным человеком и большую часть жизни проработал штатным программистом в Специальной Службе – подразделении ФСБ, занимающемся кибер-преступлениями. И всё, что дед Серёжа мог передать Даниле – это неиспользованные программы. Более ценные вещи достанутся городу. От этой мысли тугой узел у него в груди сжался чуть сильнее.
Высокий и худой, Данила легко передвигался в плотной толпе. Пустые стены громадных и неповоротливых домов неприветливо уставились на него отовсюду, выставив напоказ редкие, пустые окна.
Данила жил на подземном этаже, или, как их называли горожане – на нижнем секторе. Здесь круглые сутки царствовало электрическое освещение, а чтобы получить шикарный «вид из окна», нужно установить на чип приложение, которое отправит в зрительную область мозга подходящую по случаю и настроению картинку. Сейчас же он знал, стоит ему захотеть, и стены раскрасит реклама (которую он заблаговременно отключил) или же «Визус» добавит эффектов.