Малиновое вино для Синей Бороды - Киселёв Илья

Нико Воронцов

Малиновое вино для Синей Бороды

Капельки дождя на кончиках еловых иголок были похожи на хрустальные бусинки, в которых отражался весь мир. Они даже, падая, разбивались о землю именно с таким вот хрустальным, хоть и едва слышным, звоном.

В лесу стояла тишина. И только клочья тумана, словно привидения, медленно и бесшумно скользили между замшелых елей и дремучих папоротников.

Где-то застучал дятел.

– Чего это ему не сидится в своем дупле в такую непогоду? – усмехнулся на этот стук Михаил и обнял Дайну.

Он прижался щекой к ее щеке и спросил:

– Нравится?

– Очень! – ответила ему она.

Дайна хотела было добавить, что мечтала бы прожить в таком доме в дремучем еловом лесу у озера всю свою жизнь, однако, вслух ничего не сказала.

В конце концов, это было бы некрасиво, да и мысль эта пришла ей в голову только сейчас. Ведь ни о каком предложении руки и сердца и речи даже не шло, а вопрос был, что называется, в первую очередь про архитектуру и дизайн лесного шале, и еще был в чем-то сродни запроса на комплимент хозяину. Ведь, когда женщина восхищается крутым автомобилем своего нового знакомого, она же не заявляет, что всю свою жизнь мечтает разъезжать в этом его кабриолете. В первую очередь в таком случае она хвалит хозяина машины, как хвалила бы его за выбор, к примеру, костюма, галстука или модной стрижки.

Нет, никакой зависти не было и в помине. У Дайны была замечательная, доставшаяся ей от бабушки, просторная квартира на Большом Каретном и, в общем-то, ее еще уговаривать следовало бы на то, чтобы отказаться от столицы и особенно той ее части, где в пределах пешей доступности есть все, что нужно для жизни.

Дайна очень редко покидала пределы Садового кольца, всякие там спальные районы с однотипными безликими налепленными в жуткой тесноте башнями многоэтажек, как коренная москвичка, просто терпеть не могла, а уж про ближнее или дальнее Подмосковье и вовсе никогда не мечтала.

Но этот дом был чем-то иным, нежели все эти новомодные кричащие кичем и фальшивыми греческими колоннами особняки в разномастных, выросших в последнее время едва ли как не на дрожжах коттеджных поселках, где отъедешь чуть в сторону и снова все те же хибары с наличникам на окнах, а также черные от времени бани и покосившиеся сараи.

Михаил поцеловал Дайну, расцепил объятия, отошел к машине, взял с заднего сиденья ее сумку и небрежно добавил, кивнув на дом:

– Внутри он еще красивее, чем снаружи.

Сказал и ушел.

А Дайна не спешила.

Она еще какое-то время любовалась касавшимися ската крыши мохнатыми ветвями вековых елей, смотрела на панорамные окна первого этажа и окна второго этажа, из которых, наверное, хорошо просматривалось мелькавшее серебром за деревьями озеро и кусочек крутого каменистого обрыва, после чего дошла до ограды из прибитых к вкопанным в землю столбам не ошкуренных жердей на краю участка, где сразу же начинался лес, и здесь остановилась.

В общем, в самом деле, сплошной и глухой забор, как это водится в новомодных коттеджных поселках, в данном конкретном случае вовсе даже был не нужен. Соседей, от которых следовало бы отгородиться, здесь не было и, кроме того, именно такая ограда участка смотрелась как нельзя привлекательнее и очень даже дополняла общий облик лесного шале.

Дайна сделала пару глубоких вдохов холодного и чистого (совсем не то, что в городе) воздуха и выставила перед собой руку, касаясь края приползшего с озера тумана, как касаются загривка какого-нибудь дикого, но вполне добродушного, лесного зверя.

И тотчас же руку Дайна испуганно отдернула. Ей показалось, что в тумане кто-то или что-то слегка коснулось ее, точно также как иногда в мутной речной воде что-то невидимое легонько касается нас, безумно пугая при этом и леденя кровь в венах.

Хотя, на самом деле туман не был плотным и вполне хорошо просматривался на достаточном расстоянии, чтобы уж совершенно точно определить, что в нем никого нет.

Дайна почему-то подумала, что это была женская рука.

Она замерла, раздумывая над всем этим и, наконец, успокоила себя тем, что это было сродни зеркальному отражению в тумане ее собственной руки.

Ведь чего, спрашивается, не бывает и не случается в тумане, миражи там всякие, разного рода галлюцинации и всякая иная ерунда.

И еще Дайна подумала, что где-то глубоко в глубине души всерьез опасается того, что она у Михаила не первая такая безмозглая дурочка, которую только поманили пальцем, как она сразу же и бросила все свои дела, согласившись поехать с ним за город на все выходные.

И дело здесь даже не в какой-то там особенной красоте владельца этого загородного лесного шале, а Михаил в самом деле был писаный красавец с натренированным в спортзале телом и яркой внешностью. Была в нем кроме всего прочего еще какая-то таинственная сила, которую сразу и не разгадаешь. Какая-то загадка. Ведь на других мужчин иной раз взглянешь и сразу же все понятно. Но только не в случае с Михаилом.

Дайна вошла в дом и остановилась, рассматривая дизайнерский интерьер: искусственно состаренные бревенчатые стены, грубую, но вполне добротную и стильную мебель, шкуры животных на стенах и на полу, барную стойку с современной техникой и сверкающими хрусталем бокалами над нею, а также книжные полки. В общем, здесь явно было чем заняться долгими осенними вечерами, которые были, можно сказать, уже не за горами. Этакий дом лесника, или даже, в самом деле, модное по нынешним временам лесное шале с элементами брутализма и лофт.

Дайна не особо разбиралась в модных стилях и направлениях, но этот интерьер ей сразу же понравился.

Стоя на коленях перед очагом, Михаил раздувал пламя. Мощная грудь его вздувалась и огонь с громким гулом всякий раз неистово бушевал. В этот самый момент синеглазый, бородатый и покрытый замысловатыми татуировками Михаил был в самом деле похож на какого-то лесного бога.

Нет, татуировок его сейчас под свитером грубой вязки и потертыми джинсами видно не было, но Дайна знала о них, видела их, когда вместе с ним занималась в тренажерном зале, а потом отдыхала с Михаилом в сауне и бассейне фитнес-центра.

Дайна прошлась по комнате, осмотрела корешки, подобранных специально под интерьер, старинных книг на полках и остановилась у проигрывателя с коллекцией виниловых пластинок рядом с ним. Она провела пальцем по картонным обложкам, после чего достала один диск и, куртуазно поморщив носик, показала его Михаилу:

– Ты это серьезно?

В общем, она ничего не имела против ретро музыки, просто тем самым хотела сказать, что это, в самом деле, уже не модно, а может, в этот самый момент просто пыталась понять своего нового знакомого.

Михаил тупо уставился на пластинку с хитом восьмидесятых «Малиновое вино» и тут же неуклюже начал оправдываться:

– Это не я. Это дизайнер. Я был против всего этого, но он меня убедил, сказал, что, во-первых, это коллекционная классика и теперь уже почти что раритет. А, во-вторых, песни этого исполнителя очень нравятся девушкам и, значит, кадрить их с помощью этой музыки можно просто в разы быстрее и проще, – и тут же хитро взглянув на Дайну, предложил: – Ну, что? Может, включим?!

Дайна на это ничего не ответила, только показательно вежливо улыбнулась и вернула пластинку на место.

Впрочем, она все же кое-что произнесла, но так, вскользь, как бы, между прочим, но все-равно немного язвительно при этом:

– Вообще-то сейчас все радио слушают. Сейчас радио в тренде…

В общем, то, что Михаил ей буквально только что сказал, было в определенной степени честно. При всех своих внешних данных он и в самом деле легко мог кадрить девушек. Одинокий, красивый и обеспеченный, разве это не тот мед, на который девушки должны лететь просто стаями. Ну, или роем, если в самом деле сравнивать их с пчелами.