Дайна хотела было уже возмутиться такой его беспардонностью, но парень уже принялся снимать дом, двор и лес, и в общем, возмущаться было уже поздно.
– А меня зовут Дайна! – представилась она.
– Ага, – поглощенный своей работой, промычал он. – Очень приятно. У вас красивое и очень необычное имя. Куда вам прислать фотки? На электронную почту? – между делом задал вопрос он.
Дайна сообщила ему свою страницу в социальной сети и даже пообещала, что непременно подпишется на канал этого парня, после чего, чтобы не мешать, ушла в дом.
Надо сказать, что после общения с этим парнем Дайну снова стал мучить вопрос о том, бывали ли в доме Михаила до нее какие-то другие девушки, но, наверное, все же бывали, ведь не монах же он и не отшельник какой-нибудь, в конце концов. Другой вопрос, что совершенно ничего не говорило в этом доме о том, что какая-нибудь девушка или женщина жила здесь достаточно продолжительное время. А уж Дайна-то обязательно заметила бы это. Какие-нибудь женские заколки, или забытые тапочки с помпонами, или оставленная в шкафчике помада непременно рассказали бы Дайне об этом.
Но, вроде бы ничего такого здесь не было вовсе.
– Я все! Спасибо вам огромное! – в приоткрытую дверь крикнул с улицы Никита. – И всего доброго!
– До свидания! – громким голосом ответила ему Дайна и хотела было кинуться к двери, чтобы проводить фотографа, но не успела.
Дайна увидела в окно, как парень запрыгнул в свою машину и стремительно выехал со двора.
Дайна стояла под горячими острыми струями, снова и снова вспоминая вчерашнюю ночь и Михаила, такого же горячего, как и струи воды сейчас. В какой-то момент она даже слегка пожалела, что Михаила нет сейчас рядом. Ведь было бы классно сейчас сделать в этой просторной душевой кабине все то же самое, что они делали вчера у горящего очага.
После душа Дайна промокнула себя полотенцем и, в поисках какого-нибудь банного халата или еще чего-нибудь подобного, открыла дверцу шкафа. Она провела рукой по стопкам белья, и обратила внимание на мужскую, в тонкую лиловую полоску, рубашку на плечиках.
Дайна достала ее и примерила перед зеркалом.
Рубашка была ей велика, в связи с чем, пришлось закатать рукава.
А в остальном, это было именно то, что нужно.
Дайна покрутилась перед зеркалом и, неосторожно поскользнувшись на мокром кафеле, упала и стукнулась головой об пол. Может, всего лишь на пару минут, а может и на более длительное время она потеряла сознание, и когда очнулась, то поняла, что от удара об пол у нее жутко болит голова и все вокруг кружится.
«Только бы не сотрясение мозга» – подумала она.
Дайна села и ощупала себя.
Вроде бы все было цело.
«И только бы это не было каким-то дурным знаком или предзнаменованием», – тут же пришла ей в голову совершенно дурацкая мысль.
Впрочем, наверное, не надо зацикливаться на всяких там суеверных вещах, ведь, как известно, если не обращать внимания на дурные приметы, то ни просыпанная соль, ни перебежавшая дорогу черная кошка не в силах сами по себе сотворить что-то неприятное.
Сидя на полу, Дайна вдруг заметила за ножкой тумбочки притаившуюся, достаточно крупную улитку.
«Ага! Значит, какой-то домашний питомец здесь все-таки есть!» – обрадовалась она и протянула руку к улитке.
И каково же было ее удивление, когда вместо улитки в ее руке оказалась легкая и пустая, цвета крепкого чая, причудливо витая ракушка в виде брелока с прикрепленной к одному краю за крохотное колечко тоненькой, оборванной цепочкой. Надо сказать, что это была очень странная ракушка. Белесый узор на ее завитках причудливо складывался и отдаленно напоминал человеческий череп, с темными пустыми глазницами, пустым же носом и ухмыляющейся страшной челюстью.
Слушать, как в ракушке шумит море, Дайна не стала. Она не особо-то разбиралась в моллюсках, но почему-то решила, что обладателем этой ракушки должны была быть именно виноградная улитка, а не какой-нибудь там морской обитатель. Так что и звуков моря в этой ракушке быть не должно в принципе.
Дайна поднялась и, опершись рукой о тумбу раковины, посмотрела на себя в зеркало. Стекло было запотевшим, в связи с чем, пришлось даже протереть его ладонью. И как только Дайна сделала это, то сильно вздрогнула. Ей показалось, что-то стоит у нее за спиной. Какая-то женщина в белой рубашке и с темными волосами. Сжавшись от страха, Дайна резко обернулась и, конечно же, никого не увидела. В ванной комнате она была совершенно одна.
Сердце бешено застучало, виски сдавило еще большей болью и в глазах на несколько мгновений потемнело.
Постепенно Дайна понемногу успокоилась.
Она осторожно протерла зеркало краем полотенца и снова уставилась на свое отражение.
Из зеркала на нее смотрели перепуганные глаза. Точно такие же, как у Дайны, только много темнее, почти совсем черные глаза.
И только теперь, разглядывая себя в зеркало, Дайна вдруг поняла, что совершенно не нравится себе с этими длинными, каштановыми волосами. Ей вдруг нестерпимо захотелось что-то поменять в себе, к примеру, изменить цвет волос. В этот самый момент ей вдруг ни с того, ни с сего захотелось перекраситься в черный.
Надо сказать, у Дайны время от времени возникали мысли кардинально поменять что-то в своей жизни, но никогда это желание не было столь навязчивым, как сейчас.
Дайна открыла дверцу шкафчика, нашла там сверкнувшие острыми концами парикмахерские ножницы, (судя по всему, Михаил ими время от времени ровнял бороду), после чего поднесла их к своим длинным волосам и, полностью обалдев от такой своей внезапной решительности, обрезала локоны до уровня каре. Что на нее нашло в этот момент, она и сама не понимала. Просто вдруг решила, что так будет лучше. И все!
Дайна посмотрела на себя в зеркало и удивилась тому обстоятельству, как резко изменилась после стрижки. Теперь на нее из зеркала смотрела будто бы совсем другая женщина. Такая же молодая и такая же стройная, только совсем другая.
Макияж Дайна делать не стала, хотя все необходимое привезла с собой в сумке. Да и кто ее увидит здесь, в глухом лесу, кроме Михаила?!
А уж он-то вчера видел ее, как говорится, всякую.
Найденную на полу у ножки тумбочки ракушку Дайна взяла с собой, время от времени трогая пальчиком ее причудливые изгибы.
Дайна прошла на кухню и стала готовить завтрак из запеченных томатов, бекона, молока и яиц. Холодильник холостяка, коим являлся Михаил, вовсе не блистал какими-то основательными запасами еды. Но омлет «из того, что было», получился просто на редкость восхитительный и подоспел как раз к его возвращению.
Михаил вошел в дом, скинул обувь и, взглянув на Дайну, испуганно замер на месте.
– Нравится? – поправив прическу рукой, улыбнулась ему Дайна.
– Ты надела эту рубашку? – рассеянно пробурчал он.
– Что тебе не нравится? – попыталась улыбкой разрядить ситуацию Дайна. – Многие девушки носят рубашки своих парней. Или ты не мой парень?
Михаил на это ничего не ответил, прошел по комнате, и, упав в одно из кресел, уставился в экран телефона. От светящегося экрана борода его приобрела какой-то синеватый оттенок. Дайна обратила внимание на то, что листал он страницы интернета на телефоне без какой-либо цели, новостные ленты не читал, а только вид делал, что чем-то занят.
«Чего это он так разволновался?» – подумала она.
Нет, ну бывает, конечно, что закоренелые холостяки терпеть не могут, когда, к примеру, в их доме передвигают мебель, или когда берут без спросу их вещи. Ну, в конце концов, что такого особенного в том, что она примерила его рубашку?
Хотя, от всей этой возникшей странной ситуации Дайне было просто до жути не по себе.
– Про то, что ты мой парень я сказала, конечно же, в шутку, – все еще не понимая в чем тут дело, принялась оправдываться она. – Просто учитывая то, что между нами вчера было… Я хочу, чтобы ты понимал, что ровным счетом ни на что не претендую… В том смысле, что я прекрасно понимаю, что нас с тобой не связывает ровным счетом ничего такого серьезного… В общем, я хотела только сказать, что прекрасно все понимаю и ни о чем не мечтаю…