Хотя и совсем рядом дворы обоих семейств – Оглоблиных и Горобцов к сектору метаний и прыжковой ямы, всё же и эта, считанная пара улиц вроде самой серьёзной полосы препятствий.
Так как, всё никак их одолеть не может Фома Оглоблин со своим мягкотелым характером.
И не одним только неведомым ему чувством азарта обделён он с самого рождения. Эти самые улицы для него – словно заграждение из разноцветных флажков на волчьей охоте.
Поскольку первая из улиц называется «Трудовая», то Фома твёрдо уверен в своём умозаключении:
– От мозолей бывает аллергия!
А когда приляжешь, чтобы отдохнуть, не избежать других неприятных для окружающих последствий:
– Вроде храпа.
Вот и не желает, заразиться на такой улице энтузиазмом и желанием, как лошадь ломовая:
– Работать смену за кривой пятак.
Другая улица – не лучше.
Её направление жилых и административных зданий так давно имеет общее название.
Оттого со стороны, приезжим, а из самой сути вещей местным жителям, и кажется:
– Будто все поколения местных жителей, начиная с обезьян, только и делали, что сидели на уроках, выполняли домашние задания, а отдыхали исключительно на каникулах.
Иначе и не сказать.
Коли привязано название улицы «Школьной» к поиску тех знаний, что не минуют точно никого.
5
Скучно было бы жить, господа, товарищи и остальные лица с неопределённым социальным статусом:
– Если бы всегда и во всём можно было судить о порядке вещей по любому из таких индивидуумов.
На самом деле, сколько существует пар босых пяток, ровно такое же количество и вариантов выбора жизненного пути.
Вот и Ерёма Горобец на улице Школьной чувствует себя, как дома.
Всегда получает здесь радость, и задор, когда уроки приготовлены или удалось сбежать с контрольной работы.
Да и тренировки для него вовсе не «бич божий».
Поскольку, занятиями спортом остаётся не менее довольным, чем последним школьным звонком на каникулы.
Оттого и мчится туда, как что.
А чтобы не тратить лишнюю мускульную энергию, готов и через дыру в заборе прошмыгнуть, лишь бы не видел никто.
6
Хорошо было во время босоногого детства!
Всё придумано и рассчитано за тебя. Самому же только и остаётся, вкушать плоды наследия предыдущих поколений.
И вот однажды, в августовский день всё рухнуло, как старый гнилой тополь на осеннем ветру.
Приятели оказались перед решением дилеммы, не имеющей, практически, никакого решения:
– Как пережить эпоху перемен?
К тому же исподволь взывает к совести любого сорванца и взрослого окружающая действительность. Ведь, буквально на каждом шагу, куда не направь свои стопы, она заставляет путников сомневаться в правильности выбора конечной цели.
– Какою вырастет наша, с тобой, собственная смена, – обратился как-то Фома Оглоблин к Ерёме Горобцу, когда искали оба глазами что-либо новее их прежнего «Ерша». – Если всюду, куда ни посмотри, лишь старые названия со стен красуются?!
Друг с ним и в тот момент полностью согласился. И потом, когда пораскинул мозгами, не стал изменять своего первоначального отношения. И даже больше.
Он полностью поддержал ясно выраженные намерения к действиям Фомы Оглоблина:
– Изменить судьбу и его, и собственного потомства.
И уже на этом самом основании, Фома Никитович, заручившись такой дружеской поддержкой со стороны представителя общественности, отправился в местные органы власти.
С твёрдой убеждённостью:
– Приложить руку к продолжению перемен, гудящих по всей их необъятной стране.
И вовсе не безрезультатно Фома Оглоблин приложил в тот день свою праведную, как ему казалось, руку к исправлению рудиментов отжившего прошлого.
Подал прошение в сельсовет:
– Требую, сделать так, чтобы другими стали и по звуку, и по смыслу, и по написанию те улицы, где ходят с малых лет будущие строители, нами созданного демократического государства!
К тому же, далеко не только на словах потребовал энтузиаст от председателя муниципальной действительности Станислава Ягужинского:
– Кардинальных перемен.
Предложил Станиславу Карловичу конкретную замену всему тому, что исчезло вместе с былыми, скоропортящимися идеалами.
И почти убедил в правоте своей позиции, когда доказывал, что, по его личному мнению и по настроению окружающих односельчан, таких, как Ерёма Горобец, улице «Трудовой» теперь имеется:
– Самая широкая и более дорогая сердцу простого человека, альтернатива развития.
Инициатор перемен даже напустил на себя толику артистизма, с чувством и выражением декламируя новые названия:
– Проспект «Досуга» или улица «Отпусков»!
И ниву образования не оставил активный реформатор без личного творческого переосмысления:
– Не будет улицы «Школьной», станет – улица «Рыбаков»!
Заодно напомнил строгий посетитель Станиславу Карловичу, вместе с его коллегами – муниципальным служащим, о своей душевной и сердечной приверженности:
– К ужению речных обитателей удочкой, а также ловле их в сети и частым бреднем.
И вот тут, услышав о планах по переименованию улиц, понял Ерёма Горобец:
– Очень промахнулся он со своим безотчётным одобрением устремлений приятеля к новизне в общественной жизни.
Отправился и он в сельскую управу, поскольку с предложениями Фомы соглашаться не желает:
– Ему и прежние названья жалко.
Но коли пошло такое дело, тоже почесал затылок и сумел попасть в струю течения по переименованию всего и всея.
Он в продолженье моды, предложил слугам народа во главе со Станиславом Ягужинским, дать статус улицам особый:
– «Магистральные»!
– С прицелом тем, что надоело ходить пешком, – услышал от него Станислав Карлович. – Пусть рельсы тут проложат и застучат на стыках трамвайные колёса.
Пока обдумывали его слова, Ерёма Горобец уверенно примерил на себя лавры всеобщего благотворителя.
– Мальчишка на уроки ездить сможет, – в доказательство своих слов привёл Ерёма Силыч веский аргумент. – А взрослый не устанет преждевременно, когда будет добираться до своего трудового фронта.
7
Но к той поре уже всенародной стала тяга к перемене вывесок и адресов. И в сельском совете, как оказалось, подобных предложений уже имелся и без того избыточный запас.
Как непреклонно заявил Голова их посёлка городского типа Станислав Ягужинский:
– Переройте весь пёстрый глобус, да только не отыскать и на нём столько улиц, какие названия придумали прочие односельчане.
И вздохнул:
– Хоть каждый день меняй, ходи, таблички, не будет времени даже на то, чтобы полить огород и корову встретить из стада!
Как тут было с ним не согласиться?
Как и с тем, что сама природа сущности любого человека оберегает его иногда от необдуманных решений!
В том числе отыскался, подобным образом, способ защиты от привычки к совершению различных перемен.
Конечно, не всем понравился такой «от ворот поворот»!
Иные начали спорить, брать на горло.
Вроде Фомы Оглоблина, очень хотевшего увековечить собственную рыбацкую страсть в названии улицы, на которой проживает и откуда ходит на берег реки за уловом.
Однако старший человек в муниципальном образовании тоже не так просто взобрался на вершину власти, сумев сделать незаурядную, по местным меркам, карьеру.
Напомнив о своём великом польском земляке, не менее строго, чем когда-то «Железный Феликс», Станислав Ягужинский предостерёг односельчан, поперёд инициативы сверху, пытаться изменить что-либо вокруг со своего шестка или плинтуса:
– Если не уймёшься, Фома Никитович, туда пошлют, куда пешком не суйся, а только ехать нужно и лететь!
Всё остальное посетитель понял и без напоминания о том, что по пути в места не столь отдалённые каторжанина точно и не навязчиво научат: